Она не умрет, дрожа от страха. Почти всю свою жалкую жизнь она прожила в страхе. Она боялась людей. Боялась боли, крови, криков, смерти и собственной беспомощности. Да, она все время вспоминала ту ужасную ночь. Но теперь с этим покончено. Она смогла преодолеть свой страх. Она, черт возьми, уже ничего не боится.

— Джоди сидит в кустах и ждет вас, — сказал Мэтт. Он помог Луизе подняться и прислонил ее спиной к задней стене шкафа.

— Нет, они поймали ее, — сказала Ханна.

— Нет, она ждет вас в кустах.

— Ты видел ее?

— Да, — подумав пару секунд, ответил Мэтт.

Вздрогнув всем телом, Ханна закрыла лицо руками.

— О боже, я думала, что они схватили ее, — прошептала она. — А где Коррин?

— Она воткнула Кейну в ногу пилочку для ногтей и убежала, — сказал Мэтт, положив руку Луизы к себе на плечо.

На лице Луизы появилось некое подобие улыбки. Она, похоже, была очень слаба.

— Господи! — воскликнула Ханна. — С ней все в порядке?

— Она спряталась в кустах. Сейчас это самое безопасное место. И я собираюсь отвести вас именно туда. Ханна, ты должна помочь мне.

Луиза обняла его за плечо, а потом сразу убрала свою руку.

— Боже мой, да ты весь в крови! — воскликнула она.

— Я знаю. Не обращай внимания. Нам нужно идти.

Подойдя к двери шкафа, они остановились. Мэтт осмотрел комнату, а потом повернулся к женщинам и, приложив палец к губам, кивнул в сторону французской двери. Он боялся, что они будут слишком громко топать ногами по полу и их могут услышать. Он понимал также, что невозможно провести через комнату раненую женщину, не создавая шума. Однако им все-таки удалось добраться до двери и выйти на веранду. Когда они дошли до лестницы, у Мэтта так разболелась рука, что ему даже стало трудно дышать. Хватая ртом воздух, он преодолевал ступеньку за ступенькой, зная, что ему нельзя останавливаться. Он должен как можно быстрее провести женщин через поляну. В этом месте было довольно светло, и если Кейн и Тревис увидят их, то, стреляя из ружья с веранды, сделают из них решето. В доме было тихо, и он не знал, где сейчас находятся братья. Мэтт слышал только свое прерывистое дыхание и громкие тяжелые хрипы Луизы. Они с ней шли по траве, слушая, как гулко бьется его сердце.

До кустов было всего двадцать метров, но они двигались так медленно, что эти двадцать метров показались ему двадцатью километрами. Когда они наконец вошли в заросли, Мэтт посадил Луизу на землю и, посмотрев на амбар, попытался вспомнить, в каком месте они расстались с Джоди и где она будет ждать их.

— Нам нужно зайти еще дальше в кусты, — прошептал он.

— Где Джоди? — спросила Ханна.

— Она ждет нас где-то здесь. Давайте заберемся еще глубже. Луиза, ты можешь идти?

Она молчала. Слушая, как тяжело она дышит, Мэтт понял, что каждый вдох причинял ей боль.

— Да, могу, — собравшись с силами, ответила Луиза.

Морщась от боли, Мэтт помог ей подняться, а потом вытер о джинсы кровь, текущую по его руке. Они преодолели еще метров пять, нашли небольшую поляну и остановились. В этом месте было достаточно светло для того, чтобы они могли видеть друг друга, но за пределами поляны все утопало в кромешной темноте. «Джоди, наверное, где-то неподалеку», — подумал Мэтт.

— Джоди! — тихо позвал он.

— Где она? — спросила Ханна.

Мэтт поднес к глазам часы. Циферблат светился в темноте, словно фонарь. Часы показывали без шести минут девять. Джоди ушла двадцать пять минут назад. Мэтт закрыл глаза. «Минут восемь на то, чтобы бросить камень, потом еще две минуты она потратила на то, чтобы выключить рубильник. Остается еще пятнадцать минут, чтобы добежать до кустов», — мысленно подсчитал он.

— Мэтт, где она? — спросила Ханна. — Где Джоди?

— Не знаю, — ответил Мэтт. «Джоди, черт побери, где тебя носит?» — подумал он.

Посмотрев на Ханну, он понял, что у нее начинается истерика. Она размахивала руками, что-то бормотала себе под нос и бегала взад-вперед.

— Джоди, отзовись!

— Тише! — зашипел на нее Мэтт.

— Они схватили ее, Мэтт. Мы слышали их. Они схватили ее, — бормотала она сквозь слезы дрожащим от страха голосом.

— Черт! — в сердцах прошептал он, пытаясь унять страх.

Он посмотрел на темную растительность. Сюда не достигал свет прожекторов машины Кейна. Может быть, Джоди не может вернуться в кусты, поскольку боится, что ее увидят, и прячется где-нибудь под верандой. Может быть, она упала и подвернула ногу. А может, она не нашла то место, где они должны были встретиться, и сидит сейчас метрах в тридцати от них.

Или она в амбаре. С Кейном и Тревисом.

И он вспомнил слова Ханны.

— Ты сказала, что вы слышали их? — спросил он.

— Джоди была в спальне. Незадолго до того, как там появился ты. И Тревис тоже там был. Я слышала, как они дрались. А потом они ушли.

Джоди была в спальне? Он ведь сказал, что ей нужно вернуться в заросли. Она не должна была заходить в дом. Он закрыл глаза. Нет, черт возьми, она не в амбаре. Она убежала оттуда. Она цела и невредима и скоро придет к ним. Мэтт, мать твою, что же ты натворил?

Он вспомнил, что она делала перед тем, как уйти. Сначала она размялась, а потом поцеловала его. Тогда, за несколько минут до расставания, она вполне адекватно на все реагировала. Да, она была напугана, но, тем не менее, настроена была вполне решительно.

«Когда я в прошлый раз побежала за помощью, убили мою лучшую подругу. Поэтому сейчас я никуда не уйду».

Никто не смог бы ее остановить.

«Если из-за тебя погибли люди, на этот раз ты, Мэтт, должен сделать все, чтобы этого не случилось».

Мэтт снова посмотрел на амбар.

— Сегодня, Джоди, никто из заложников не умрет, — сказал он.

— Что? — спросила Ханна сквозь слезы.

Поморщившись от боли, он снял куртку.

— Я возвращаюсь в амбар, — заявил он.

— Они убьют тебя, Мэтт.

Оторвав рукав от куртки, Мэтт протянул его Ханне.

— Перевяжи мне руку, — попросил он.

— О боже, ты ранен?

— Сделай тугую повязку. Нужно остановить кровь.

Ханна взяла рукав и недоуменно посмотрела на него.

— Быстрее, Ханна. Перевяжешь мне руку, а потом вы с Луизой уйдете отсюда.

— А как же Джоди?

Мэтт посмотрел на испуганное лицо Ханны, а потом перевел взгляд на сидевшую на земле Луизу.

— Она скоро придет, — сказал он.

— Что вы ищете в подвале? — спросила Джоди. «Если мне суждено умереть, хотелось бы узнать, за что именно», — подумала она.