После этого визита к королю меня не беспокоили целых три дня: то ли приходили в себя, то ли были заняты, однако и мне нужно было хоть как-то отойти от рассказа о войне. Мне две ночи подряд снились то кадры из фильмов, то будто бы я сама в сражении каком-то участвовала. Но через пару дней стало полегче.

А вообще, как извлечь из меня сведения, придумал все тот же Ковали. Не то чтобы я не хотела рассказывать, просто не знала, что именно их интересует. Что-то они уже изобрели, а что-то нет. Да и рассказать подробно я могла не о многом – только по специальности или о быте.

Так вот Ковали придумал, как именно, а его величество оказался двумя руками за подобное изложение. Наступал вечер, я шла в кабинет к его величеству, где по желанию, кроме короля, бывали то ее высочество принцесса Маргарет, то будущий консорт – его высочество Френсис. А уж леди Иннес всегда находилась рядом с его величеством.

Моей главной обязанностью было рассказывать сказки. В смысле, не обыкновенные сказки для детей, а фильмы, истории из жизни, прочитанное в книгах. Причем если его величество с большим удовольствием слушал рассказы о войне, голливудские киношки без элементов фантастики – в общем, все то, что относилось к прошлому и реальности, то ее высочество предпочитала, чтобы я пересказывала дамские романы из серии «Шарм», произведения сестер Бронте и прочие слезливые мелодрамы. «Унесенные ветром» мне пришлось повторять три раза, пока сидящие рядом стенографисты не записали. А еще ее увлекали наши стихи, песни, романсы. В общем, вот так, день за днем, к вечеру я направлялась то к королю, а если он был занят, к их высочествам, ну а днем меня эксплуатировал Ковали.

А происходило это так: я рассказывала что-нибудь королю, а он слушал, запоминал интересующие вещи, а после уже задавал точные вопросы, извлекая из меня всю необходимую информацию.

Так, например, получилось, когда я рассказала его величеству о кинофильме «На безымянной высоте». Уже на следующий день Ковали прилетел ко мне и вцепился как клещ с вопросами: «Что такое снайпер и что такое оптика?»

И как я ни пыталась отнекиваться, что, мол, все может оказаться выдумками и преувеличением сценариста, он заставил меня не только рассказать, но и показать в меру моего разумения, что играла Виктория Толстоганова.

Задумчиво глядя на меня, лежащую на ковре за подушками после объяснения, зачем рыть окопы (тоже мне нашли спеца), он протянул:

– Проверим… Все равно до такого у нас пока никто не додумался. Егеря у нас, конечно же, есть, но чтобы так…

– Так, так, – покивала я, вставая из импровизированного окопа. – В принципе они еще по двое ходят, но это уже современная вариация, – и тут же себя едва по губам не хлопнула, потому что Ковали сделал стойку, как пес, почуявший лисицу.

В итоге вечером в королевском кабинете я пересказывала американский фильм про двух снайперов, ползавших, кажется, где-то по лесам в Мексике.

Среди придворных пошли слухи о странной девушке, живущей во дворце и каждый вечер беседующей с королем. Они судачили, строили предположения одно нелепее другого, спорили, подстегиваемые любопытством, пытались узнать о таинственной незнакомке. Чтобы избежать дальнейших недоразумений, а также пресечь возможное разглашение истинной цели пребывания ее во дворце, придворным во всеуслышание было объявлено, что король будет вкушать блюда иноземной кухни.

И тут у меня начались новые заморочки (другим словом я уже это и назвать-то не могла). Придворный повар, а также личные повара высокородных аристократов устремились ко мне и наперебой стали просить новых рецептов.

Пришлось напрячь мозги и вспомнить, что же такого экзотического, помимо маринованных помидоров, я смогу предложить его величеству. А выяснилось, что вспомнить могу я многое – салаты и горячее, торты и пирожки… Одни блюда русской кухни чего только стоили! У поваров едва глаза на лоб не полезли, когда я объяснила, что такое сметана. Оказывается, они – темные – даже и не знали, что если снять сливки с молока и заквасить их, то выйдет ужасно вкусная штука. Про соус типа майонеза или бальзамический уксус им давно было известно, а вот до сметаны не додумались. О ней я на ушко просветила королевского повара. А уж когда заикнулась о тушеной квашеной капусте с абрикосами!.. Я даже описать не могу, как высоко подпрыгнули его брови от удивления. О том, что можно тушить мясо с фруктами, они тоже, видите ли, знали, а овощи с фруктами, да еще и квашеные! Квашеная капуста… М-м-м-м!.. Как говорят, хороша закуска – квашена капустка: поставить не стыдно, и съедят – не жалко! Во-от… Блины… А сырники? А оладьи?! Да любая домохозяйка на просторах Родины могла этот список продолжать до бесконечности.

В итоге из меня выжали кучу новых рецептов! Тьму-тьмущую… Хотя вру, не тьму, конечно, но достаточно, чтобы месяца три без перерыва на завтрак, обед и ужин королевскую чету новым блюдом удивлять. А вот сама я в готовку лезть не стала. Поначалу заикнулась было, но Меган же меня нечаянно и осадила: мол, если задумает какой лиходей власть в государстве поменять, то лучших рук, чем мои, и придумать невозможно. Блюдо неизвестное, и вкус у него новый… А потом поди докажи с дыбы королевским палачам, что ничего подобного не делала. Кто ж меня, чужую-то, слушать будет?!

Все постепенно улеглось: местные красотки начали щеголять с первым подобием земного макияжа на лицах, а личные повара богатеев устраивали охоту с мордобитием за рецептами друг у друга. Так пролетел месяц. Я не роптала, не возражала и не пыталась вырваться из дворца. Не пыталась потому, что опасалась мужа. Леди Норис донесла мне, что он, неожиданно отбросив загулы и дебоши, вернулся в семейное лоно. Говорят, даже пару раз пытался встретиться со мной, но его не пустили во дворец, памятуя, как еще совсем недавно он себя вел.

Леди Норис так же любезно сообщила мне, что мой супруг через нее пробовал передать послание, но она отказалась, так как не имела указаний с моей стороны. Я лишь поблагодарила ее и попросила и впредь поступать подобным образом. Уж чего-чего, а примирения с Кларенсом я не желала. И Себастьян, как назло, куда-то запропастился. Поначалу, пока я привыкала к новому месту жительства, он часто навещал меня, но последние две недели как в воду канул. А его я очень хотела бы видеть. Рядом с ним я чувствовала себя как за каменной стеной, он казался мне каким-то родным и близким. И теперь, когда его со мной не было, я скучала и хотела встретиться вновь.

Порой перед сном в мечтах, улетая далеко и возводя на песке воздушные замки, я позволяла себе надеяться на нечто большее, нежели просто доброе дружеское отношение с его стороны. Но после, поутру, приходилось себя одергивать, возвращая на грешную землю, чтобы не вообразить лишнее.

Я уже начала волноваться, что он пропал, но единственное, что смогла предпринять, дабы разузнать о нем, – это робко осведомиться у Ковали и в королевской канцелярии. Однако так ничего и не добилась – «королевские дела», отвечали мне.

Но теперь это все было так далеко и казалось такой мелочью!.. Я уже который день сходила с ума от тоски. Я страшно хотела домой. Пока я была в доме у герцога, в усадьбе или пыталась скрыться в Стейфоршире, я не тосковала так сильно. Да, мне хотелось обратно, но стремление выжить во что бы то ни стало, быть опорой для своих людей не позволяло грустить подолгу. Да я сама себе не позволяла расклеиться! А теперь, когда все вроде бы наладилось, неожиданно сломалась. Причиной этому стали рассказы королю, воспоминания о моем мире, которые изо дня в день я вынуждена была изливать на слушателей.