– Язык проглотили, батенька? – полюбопытствовал Христофор Иванович, вторично похвалившись ослепительными коронками.

– Зачем они вам?

– Вот уже совсем не ваша забота. Но как интеллигент интеллигенту, скажу: очень запутанная история. Я сам в ней до конца не разобрался. Впрочем, ничего криминального. Скорее, они понадобились господину Гараеву для какой-то справки. Вам совершенно не стоит за них опасаться, сейчас вам лучше подумать о себе. Так где они прячутся, любезнейший Федор Исаевич?

– Я должен посмотреть, что с Кариной.

– Пожалуйста, кто же мешает… Аслан, пропусти его, пусть посмотрит.

Карина лежала на кушетке, где они полчаса назад занимались любовью. Лежала на боку, неуклюже поджав одну ногу под себя. Глаза закрыты, изо рта на подбородок вытекла струйка крови. Федор склонился над ней, прижался губами к нежной, беззащитной щеке. Она дышала.

Янычар топтался сзади, и Баклан, разогнувшись, ринулся на него головой вперед. Застал врасплох, опрокинул на пол, насел, навалился, ухватил в руки жилистую шею и попробовал задушить. Но это было все, что смог сделать. Аслан хлестнул его ладонями по ушам, отчего голова, кажется, раскололась пополам. Потом стряхнул с себя, встал и нанес два страшных удара ногой – в живот и по яйцам. В комнату притащил за шкирку, как куль с мякиной, и бросил на пол.

– Хулиган, дерется, – пожаловался адвокату. Наверное, это была шутка, но Баклан ее не оценил. Ему понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться и сесть. Зато теперь он знал, что напоролся на крупную неприятность, и никто ему не поможет.

Адвокат мягко его пожурил:

– Неразумно, Федор Исаевич, я же предупреждал. У Аслана вспыльчивый характер, тягаться с ним бесполезно. У него черный пояс. Лучше всего вам поскорее вспомнить, где сейчас ваш друг.

– Мне наплевать, какой у него пояс, – сказал Каплун. – Хоть серо-буро-малиновый.

– Ну и хорошо, – одобрил адвокат. – Так где же Шувалов?

– Не знаю. Я ему не нянька.

– Так уж не знаете? – огорчился адвокат. – Ай-яй, Федор Исаевич. Ведь один раз Гараев уже вас простил, помните? Когда ворвались в офис… Он вас пожалел, а вы, оказывается, неблагодарный человек. Своим упорством только усугубляете свое положение. Поймите также и нас. Мы не можем оставить вас в покое, пока не узнаем, где Шувалов. Господин Гараев не любит шутить. А мы люди подневольные.

Каплун представлял ситуацию так, что если он назовет какой-нибудь адрес, его сразу прикончат. Или сперва проверят, не соврал ли, потом все равно прикончат. Разница получится минут в десять. Что можно успеть за десять минут? Некстати им овладело любопытство.

– Скажите… как вас там… Христофорыч. Кем вы были раньше, пока не стали палачом?

Христофор Иоанович залился тоненьким смехом.

– Какой же я – палач, батенька? Не видели вы настоящих палачей… Что касается вашего вопроса, поверите или нет, до пришествия свобод трудился, как и вы, в закрытом ящике. Был, так сказать, серенькой мышкой науки.

– Как же вы стали адвокатом? Без специального образования?

– Заочно. Так же, как вы стали бизнесменом… Однако мы теряем напрасно время, а оно у нас ограничено. Будьте благоразумны, поведайте, где Шувалов. Могу твердо обещать, маленький секрет останется между нами.

– Скажу, когда буду уверен, что Карина в безопасности. Вызовите «скорую помощь», пусть ее увезут отсюда.

– Наглая тварь, – процедил сквозь зубы Аслан, подступая к нему.

– Подожди, дружище, – остановил его адвокат. – Вам так дорога эта женщина, Федор Исаевич?

Каплун понял, что лучше отступить.

– Плевать мне на нее, – обронил равнодушно. – Тут дело принципа.

– Не улавливаю, что за принцип такой?

– Не выношу, когда в доме покойники.

– Ах вот оно что… извините, коллега, у нас нет времени на пустяки… В последний раз спрашиваю, где Шувалов?

– Пошел на х… – выругался Каплун и для убедительности показал кукиш. Аслан рывком поднял его на ноги и без особых усилий пересадил на стул. У него в руках откуда-то появилась бечевка – в фирменной упаковке, намотанная на яркий пластиковый сердечник, – которой он надежно примотал ноги Каплуна к ножкам стула, а туловище с прижатыми руками, – к спинке. Отступил на шаг, полюбовался на свою работу.

– Полуфабрикат, – гыкнул самодовольно. – Кушать подано.

– С чего начнем? – деловито спросил Христофор Иоанович, облизнув губы. Его глаза в серебряных очочках полыхнули безумием. Аслан, пыхтя, раскурил сигарету и ткнул Каплуну в лицо, целя в глаз, но Каплун мотнул головой и ожог пришелся в висок.

– Больно, Федор Исаевич? – полюбопытствовал адвокат.

– Жжет немного, – янычару ответ чем-то не понравился, он пихнул его в грудь, и Каплун опрокинулся вместе со стулом на пол, сильно ударясь затылком. Янычар взгромоздился на него и с толком, с расстановкой истыкал сигаретами от шеи до пупка, прикуривая одну от другой.

Каплун терпел боль стоически, сам этому удивляясь. Он никогда не считал себя героем, боялся ходить к стоматологу, а тут как-то приспособился. Постанывал, конечно, покряхтывал, скрипел зубами, дергался, как окунь на крючке, но пощады не просил. Его поведение озадачило палачей.

Аслан вернул его в сидячее положение на стуле, а Христофор Иоанович огорченно заметил:

– Зачем так мучиться, любезнейший? Ведь гораздо проще сказать, где Шувалов?

– Сука ты, адвокат, – сказал Каплун. – Поганая, мерзкая тварь. Тебе к психиатру надо. Но вылечит тебя только петля.

– Не понимаю, какие у вас резоны, Федор Исаевич. Допустим, из каких-то моральных предрассудков вы не хотите выдавать друга, опасаясь причинить ему вред. Смешно, конечно, но возможно. У всех у нас сидят в печенках некие совковые табу. Но ведь мы разыщем Шувалова и без вашей помощи, только потратим больше времени. И потом, вы же не какой-нибудь старпер. Хлебнули вполне обеспеченной жизни, у вас молодая жена, ребенок, вам есть, что терять. Взвесьте все аргументы на весах разума. Неужто не терпится помереть в ужасных мучениях?

– Пошел на х… – вторично отрубил Каплун, принюхиваясь к дымящейся во многих местах коже. – Еще неизвестно, кто из нас первый подохнет.

– Пустые слова, – урезонил адвокат. – Упираетесь, как идиот, лучше бы взглянули на себя со стороны. Жалкое зрелище, уверяю вас. Вы уже сейчас не похожи на человека, а когда Асланчик займется вами всерьез, останется только вой и блевотина… Признаюсь, озадачен. По первому впечатлению производите впечатление нормального россиянского интеллигента. И вдруг взялись разыгрывать чужую роль. Зачем? Почему? Объясните, что вами движет?

– Ублюдок, – сказал Каплун. – Паршивый, вонючий ублюдок. Гнида позорная.

Аслан сбегал в ванную и вернулся с опасной бритвой. Этой бритвой Каплун не пользовался много лет, по краям она проржавела. Янычар сдернул с него пижамные штаны и трусы. Ласково, как женщина, ухватил в широкую лапищу гениталии. Обернулся к Христофору Ивановичу.