Глава 19. Победа в Пропонтиде

Столь гордого человека, как Василий II, относившегося ко «всяким варварам» отнюдь с не меньшим презрением, чем его дед Константин Порфирогенет, необходимость идти на согласие с киевским князем, конечно, глубоко уязвило. Однако события развивались таким образом, что иного выхода у него не оставалось. Никифор Фока был полон решимости захватить Константинополь и единолично править империей. Именно единолично: своего товарища по мятежу Барду Склира он, уверенный в своей скорой победе, решительно отстранил, арестовал и посадил в темницу. Скорее всего, между лидерами мятежников возник спор о разделе сфер влияния. Да и вообще два этих военачальника, стоящие один другого и как полководцы, и как авантюристы, давно соперничали – они сражались бок о бок и в армиях Никифора II и Иоанна I с арабами, и друг против друга, когда начались годы мятежей. Любви и доверия они давно уже взаимно не питали и, понимая свой союз 987 года как временный, подозревали друг друга – вероятнее всего, не без оснований – в интригах и желании в самый последний момент захватить и присвоить плоды всех побед. Позиции Барды Склира после возвращения из арабского плена были несколько слабее, и Барда Фока счел за лучшее использовать ситуацию, не дожидаясь обострения отношений, которое, исходя из их биографий, было неизбежно – либо перед самым захватом столицы, либо сразу же после свержения Василия П. Очевидно, Барда Фока, желая избежать раскола в рядах мятежников, обезоружил и взял в плен своего товарища неожиданно для него, без шума, когда тот гостил в одном из поместий Фоки. Примечательно, что, предвидя возможные осложнения, Фока не решился убить Склира, а держал его в изоляции под надзором своей жены. Не случись этого, возможно, что Анна, сестра Василия II, так и не стала бы женой Владимира Святославича, а Киевская Русь и Болгария заключили бы антивизантийский союз, последствия которого, несомненно, имели бы долгие и поистине исторические последствия. И те «огненные столбы» (то ли комета, то ли реплики северного сияния), о которых писал Лев Диакон, стали бы предвестниками событий куда более зловещих и грозных для империи, чем «взятие тавроскифами Херсона».

Между тем, после изолирования Барды Склира, Фока направил часть своих сил под командованием своего сообщника магистра Льва Мелиссина к Авидосу – единственной в азиатской части империи крепости, не сдавшейся мятежникам. Другой же, очевидно, не меньший отряд он отправил непосредственно к Босфору, который занял позиции у Хрисополя, прямо против Константинополя. Этим отрядом руководили два патрикия: Никифор Фока и Калокир Дельфин. Никифор был сыном куропалата Льва Фоки и, следовательно, братом Барды. Он был опытный мятежник, и за бунт против Иоанна Цимисхия он был ослеплен тогда же, когда Барду посадили в узилище на Хиосе. Надо полагать, именно из-за слепоты ему дан был помощником опытный военачальник Калокир, лет пять до того являвшийся катепаном (т. е. военным наместником) в византийской Калабрии. Тотчас по прибытии на Босфор мятежники стали возводить мощные укрепления на холмах. Одновременно с этим многочисленный флот мятежников блокировал Дарданеллы. Учитывая, что Авидос находится как раз на берегу пролива, в Константинополе поняли – Барда Фока активно готовится к решающему наступлению. Оставалось два вопроса: где и когда? Позиции под Хрисополем казались более опасными.

Прибытие осенью 987 года отрядов из Киева позволило императору нанести удар первым. То, что в этой операции впервые участвовали русские воины, указывает Скилица. При этом он же указывает, что действия русов были решающими. Как пишет Скилица, «император снарядил ночью корабли и посадил на них русских, ведь он тогда призвал их на помощь, как союзников, а архонта их Владимира сделал свойственником, женив его на своей сестре Анне, переправившись с ними на другой берег, он неожиданно напал на врагов и легко победил их».

Ночная десантная операция крупными военными соединениями – дело сложное. Оно стало успешным по трем причинам. Во-первых, Босфор сравнительно неширок, и, кроме того, место проведения десанта было отлично известно и императору, и его стратегам. Во-вторых, русам не раз доводилось проводить ночные операции, в том числе и сопряженные с переправами через столь широкие речные преграды, как Днепр или Днестр; подобным опытом не могли похвастаться новобранцы Василия П. В-третьих, мятежники, очевидно, оказались слишком беспечны и не ожидали нападения именно в ночное время. Впрочем, это-то как раз объяснимо – ночные действия были не в практике византийцев, да и Босфорский пролив они считали надежной защитой. Именно то, что подготовку к наступлению удалось сохранить в тайне и провести неожиданно и именно ночью, когда мятежники спали, объясняет и успех операции, и легкость победы. Хрисополь был захвачен и в плену оказались лидеры мятежников.

В участии Никифора Фоки в восстании никаких сомнений не возникало, понятно, что он подчинялся клановой солидарности и поэтому жизнь ему сохранили, хотя и отправили, заковав в кандалы, до скончания века в тюрьму. А вот Калокиру Дельфину император в свое время доверял и немало способствовал его возвышению. Его участие в мятеже Василий II считал личным для себя оскорблением и проявлением черной неблагодарности, а потому и кара была для бывшего катепана тяжелой – на том же месте, где был разбит его шатер, т. е. на вершине хрисопольского холма, его посадили на кол. Под Хрисополем Василий II одержал первую и чрезвычайно важную победу. В значительной мере, это была победа над теми, кто после Сардики сомневался в императоре – разгром противника был быстрым, эффективным и полным, при минимуме собственных потерь и, что очень важно, буквально на глазах у жителей Константинополя! Не лишним будет добавить, что этой столь важной победы никогда не было бы без помощи из Киева. И последнее – взятие Хрисополя убрало неопределенность относительно дальнейших действий Барды Фоки. Теперь он был обречен на переход Дарданелл, а перед этим он должен был захватить Авидос.

Именно к Авидосу стягивались войска и Барды Фоки, и Василия П. Армия императора после Хрисополя могла идти вдоль восточного берега Мраморного моря. Но это значило, что по пути пришлось бы брать осадой или штурмом Никею, Никомедию, Казикус и множество иных мелких крепостей, а это обернулось бы потерей времени и лишними жертвами. Кроме того, идти по пересеченной местности, захваченной мятежниками, было опасно из-за возможности быть неожиданно атакованным или попасть в засаду. Первая болгарская кампания многому научила Василия II – во всяком случае, он стал осторожен. Решено было использовать крупные дромонты для переправы всей армии к Авидосу. Корабли не только экономили время и позволяли избежать нежелательных опасностей, но и, вооруженные метательными снарядами и греческим огнем, были