– И, стало быть, заражают других особей.

– …пока сами не умрут от голода. Они умирают, но свое дело они сделали: обеспечили выживание и распространение бактерии. Таким образом передается чума. Это настоящий биологический убийца, способный разрушить любую иммунную систему. В том числе и нашу.

Все трое обливались потом под комбинезонами. Себастьен Садуин снял запотевшие очки.

– На мой взгляд, вот как работает эта «ферма»: шприцем берут зараженную кровь у больных крыс и заливают ее в кормушку. Кормушка такого типа обеспечивает очень жесткий контроль над блохами, позволяет подсчитывать их и, главное, не допустить, чтобы они выпрыгнули или затерялись в шерсти живого или даже мертвого животного. Вы только представьте, если хоть одна выберется из этого вивария…

Да, это Николя легко мог себе представить. Достаточно одной, чтобы разразилась мировая санитарная катастрофа.

– …Так, питаясь, здоровые блохи становятся зараженными. Бацилла делает их вечно голодными. Через несколько дней кормушку меняют, дают им шкурку со здоровой кровью, взятой у здоровых особей. Эта кровь, в свою очередь, заражается, и ее впрыскивают здоровым крысам, у которых развивается болезнь, что позволяет бактерии спокойно размножаться в их организме. И цикл начинается сначала…

Николя потер лоб рукавом комбинезона:

– Это сложно.

– Наоборот, очень просто. Не нужен ни микроскоп, ни питательные растворы, ни совершенное оборудование. Всего лишь несколько пробирок, достаточно здоровых крыс, блохи… Но само собой разумеется, тот, кто создал эту подпольную лабораторию, – профессионал. Ученый, который в этом разбирается, умеет манипулировать без страха, знает циклы репродукции блох и всю механику развития бактерии. Надо быть очень организованным и скрупулезным, чтобы избежать распространения бактерии, с которой обычно имеют дело только в ультрастерильных лабораториях.

Николя думал о Человеке-птице, в маске с клювом, убийце Камиль. Кровожадное чудовище, импульсивная натура, быть может, один из тех, кто работал в канализации. Полицейский плохо представлял себе, чтобы он мог создать эту лабораторию. А Эрве Кремье? Блестящий профессиональный врач, по словам Амандины, специалист по болезням, связанным со сточными водами. Он должен разбираться в микробах, но такая лаборатория – не слишком ли для него? Так, может быть, все это устроил Человек в черном? И здесь осуществлял свои самые дьявольские замыслы? Или он со своими двумя подручными основал эту окаянную «ферму» и передал ее потом в руки Кремье и Человека-птицы?

Николя посмотрел на виварии:

– Где практикуют такое разведение блох для изучения бактерии?

– Если говорить о чуме, есть лишь несколько мест в мире, где ее еще изучают таким образом – вживую, можно сказать. Разумеется, это делается не в таком масштабе – блох гораздо меньше – и в условиях куда большей безопасности: в Институте Пастера в Лилле и в Форт-Детрике в штате Мэриленд… Есть подозрения, что еще некоторые страны тоже в прошлом использовали эту технику. Япония, Россия и другие, но это дела давние.

– Какова цель этой лаборатории? Распространить чуму?

– Я бы очень удивился, будь это только в исследовательских целях.

– А как? Как распространяют эту бактерию?

Садуин задумался.

– Если бы мне требовался максимум жертв в минимум времени, я вырастил бы максимум здоровых блох, инфицировал бы их всех одновременно, кормя зараженной кровью, выждал бы четыре необходимых дня, чтобы они стали наиболее заразными, и выпустил бы в месте большого скопления людей: на вокзале, в аэропорту, в торговом центре. Голодные блохи кусали бы любое попавшееся им теплокровное животное и умирали через сорок восемь часов. Через неделю у людей во всей Франции, а то и во всем мире обнаружилась бы болезнь.

У Николя оставалось еще много вопросов, но сил больше не было. Все смешалось в его голове, это было слишком ужасно, слишком убийственно, слишком бесчеловечно. Он ощутил слабость, вдруг подумав о Камиль, и пошатнулся. Жакоб поддержал его.

– Выходим, дезинфицируемся. Сделаем нашу работу здесь, возьмем пробы, отправим блох на анализ в Пастер и Сен-Луи… Надо действовать быстро.

Выйдя из лаборатории, Себастьен Садуин обратился к коллеге, стоявшему рядом с двумя большими закрытыми сумками:

– Распыляем инсектицид для блох и СО₂ с дозой изофлюрана для крыс. И хорошенько. Чтобы ни одного живого существа здесь не осталось через полчаса.

– Амандина говорит, что, когда она спустилась, замок на двери был открыт, – сказал Николя. – И она видела одного из тех двоих со спортивной сумкой. Вы… думаете, они могли вынести блох из лаборатории?

Садуин молчал, но его молчание само по себе было ответом. Жакоб опередил его:

– Теперь дайте нам работать. Нам понадобится как минимум двенадцать часов. Подведем итоги с вами завтра. Давайте сохранять оптимизм.

Он переглянулся с коллегой, когда Николя шагнул под душ: его взгляд говорил обратное.

Амандина лежала в отдельном боксе, запертом на электронный замок, в инфекционной больнице Сен-Луи.

Здешние правила предусматривали ношение маски для всех, очень строгие процедуры санитарной обработки помещения, посуды и белья, запрет покидать палату. Молодая женщина была также окружена «пузырем» из прозрачного пластика.

В самых стерильных условиях у нее взяли кровь из места укуса и начали превентивное лечение антибиотиками, в частности ципрофлоксацином. Теперь надо было дождаться результатов, убедиться, что с течением времени состояние ее здоровья не ухудшится. В первую очередь было необходимо узнать больше о бактерии, находившейся в подпольной лаборатории. Чума или нет? Резистентный штамм или нет?

В любом случае Амандине не скоро предстояло покинуть эти четыре стены. Карантин. Она подумала о Фонге, о том, как ему сообщить. Просто позвонить представлялось ей невозможным. Алло, милый? Как дела? Знаешь, у меня чума. Как он воспримет эту новость?

Вдруг дверь открылась. Глаза ее полезли на лоб, когда появился ее муж, в маске, в перчатках, в стерильном комбинезоне. Она успела мельком увидеть Жоана и врача с магнитным ключом, и дверь закрылась.

– Фонг? Боже мой. Кто тебе сообщил?

– Жоан заехал ко мне. Он все мне рассказал и привез меня сюда.

– Тебя не должны были впускать!

– Не забывай, что я руководил отделением в этих стенах и знаю большинство персонала. Они были рады узнать, что я… еще жив.

Он улыбнулся, но Амандине было не до веселья.

– Я хотел тебя увидеть, хотя бы на пять минут. Пять минут – и смоюсь, все шито-крыто. При том, что происходит, многие видные персоны здравоохранения захотят тебя навестить. В том числе военные и контрразведка. Все принимают это дело очень всерьез. Ты станешь аттракционом. Настоящей звездой.