– Нам с Джимом придется развестись.

– О боже! Что случилось?

– Он мне изменяет.

– Изменяет? Он всегда так рвется к тебе и детям после работы.

– Возможно. Но не ко мне.

– К кому?

Джуди молчала, внимательно глядя на него.

– Ты правда не знаешь?

– Нет. Откуда?

– У него роман с твоей Аллой.

Что??? Неужели он опять на продавленном диване, окруженный стопками итальянских газет и блоками сигарет “Шипка”? Опять музыка, как будто заполненная водой? “Ученик чародея”?

– Никаких изменений в ваших отношениях не произошло? После твоего приезда из Вашингтона?

– Прохладнее, чем обычно, но я объяснял это тем, что мы отвыкли друг от друга. Кроме того, я сам не без греха.

– Она это знает?

– Думаю, что нет.

– Думаю, что да.

В кабинете Джима через час.

– Мне придется уволиться, – говорит Шуша. – После того что мне рассказала Джуди, я не могу здесь остаться.

– Не понимаю, – говорит Джим. – Что тебе могла рассказать Джуди, чего ты не знал?

– Чего я не знал? Я ничего не знал про ваш роман с Аллой.

– Как ты мог этого не знать! Она практически не скрывала от тебя. И ты был оʼкей. Тебя это устраивало. Ты посылал мне сигналы…

– Какие сигналы?

– Ну, например, когда я позвал вас обоих заниматься серфингом, а ты сказал, что не пойдешь, я спросил: “а жену отпускаешь?”, – а ты сделал такой жест рукой…

– А ты перевел этот жест как fuck my wife[69]?

– А ты разве не это имел в виду? Ты же всегда вел себя так, как будто у вас свободный брак. Или он был свободным только для тебя?

– Откуда такая информация?

– От Аллы, естественно.

Шуша замер.

– Слушай, – продолжал Джим, – твои отношения с Аллой – это твоя проблема. Я говорю о наших с тобой отношениях. Ты же знаешь, что я к тебе очень хорошо отношусь…

– Джим, меня беспокоит не твое отношение ко мне, а форма, в которой ты решил его выразить.

– Остроумно, – задумчиво произнес Джим.

Вечером дома Шуша просовывает голову в детскую. Алла читает Нике и Мике русскую книжку.

– Ты еще долго?

– Минут десять, а что?

– Срочный вопрос.

– Потерпи десять минут.

Он наливает себе джин с тоником, классический напиток иммигранта из СССР, и ходит по кухне, репетируя монолог. Алла не спешит. Проходит еще минут двадцать. Он опять просовывает голову в детскую:

– Скоро?

– Ты торопишься?

– Да.

Через несколько минут она выходит из детской и иронически смотрит на бутылку джина и стакан у него в руках.

– Спиваешься?

– Мне звонила Джуди, – говорит Шуша, стараясь не замечать ее иронии, – она разводится с Джимом.

– Дура. Кого она еще найдет…

– Она узнала про ваши отношения с Джимом. Я тоже считаю это подлостью…

– Только не делай вид, что ты ничего не знал. Ты сам установил эти отношения. Тебе хотелось свободного брака – ты его получил.

– Какого свободного брака?

– Такого. Вспомни свои приключения – в поезде, в Полесье, в Охайо…

– Откуда…

– От верблюда! Ты все описал в своих бездарных стишках. Прятал их от меня, но я почему-то их все время находила. Тебе хотелось похвастаться своими подвигами, поэтому ты их все время забывал – то в машинке, то в куче неоплаченных счетов. Скорее всего, бессознательно. Как у Фрейда в теории ошибочных действий.

Долгая пауза.

– И что же ты собираешься делать? – спросил наконец Шуша.

– Я не собиралась с тобой разводиться. Как сексуальный партнер ты меня вполне устраиваешь.

– Тогда зачем тебе еще один?

– Ты был очень высокомерен: жена – неудачница, но из жалости буду с ней жить и дальше. Мне надо было доказать себе самой, что мне не нужна твоя жалость.

– И что теперь?

– Теперь не знаю. Но смысла в разводе не вижу.

Шуша проснулся среди ночи. Его разрывали рыдания. Алла спала рядом. Он испытывал к ней такое вожделение, какого не испытывал никогда. Осторожно прикоснулся к ней. Она, почти не просыпаясь, повернулась к нему. Начинается что-то неожиданное для обоих. Они впервые в жизни любят друг друга. Это, по существу, их первая брачная ночь. Она продолжается бесконечно и заканчивается “опасно”, со стонами и слезами с обеих сторон.

Алла быстро уснула, а Шуша долго ворочался. Ему вдруг стало ясно, до какой степени он повторяет отца. Всю жизни стыдился его тяги к женщинам, но на самом деле давно уже его обогнал.

Постепенно все четверо договариваются жить как ни в чем не бывало. Алла обещает Шуше не продолжать отношений с Джимом. Джим обещает Джуди не продолжать отношений с Аллой. Возобновляются воскресные прогулки вчетвером вдоль океана. Следующие несколько недель в семье Шульцев – “двое на качелях”. Ночью – страстная любовь и счастливое обладание Аллой. С рассветом Алла будто бы осознаёт, что теряет власть, и начинает хвататься за любую соломинку, чтобы уколоть самолюбие мужа. Алла подмечает малейшие неудачи Шуши – непринятый проект, неотвеченное письмо, неудачную шутку – и выражает сочувствие в точно рассчитанной оскорбительной форме. И наоборот, любые достижения бюро “Джеймс Меламед и Партнеры” она преподносит как результат ее советов Джиму.

Когда-то самым несчастным периодом в его жизни были те несколько дней в девятом классе, когда он услышал голос Аллы в телефонной трубке: “Не хочу я больше слышать про твоего Шушу”. Теперь он опять несчастен, и опять из-за Аллы.

Что делать? Уйти от Джима? Наверное, да. Хотя работать с ним ему интересно. С разрешения Джима Шуша начал посылать свои собственные проекты на архитектурные конкурсы. Над одним из них он работал с особенным увлечением. Это был международный конкурс на реконструкцию квартала на Русаковской улице в Москве. Его квартала. Участвовало много знаменитостей из разных стран, Фостер, Бофилл, Либескинд. Шансы победить, разумеется, равны нулю, но как он мог устоять!

– Мне очень, очень жаль это слышать, – сказал Джим трагическим тоном, когда Шуша признался, что начал искать другую работу. – Но я тебе помогу.