Деревья росли все гуще и чаще. Выслеживая четырех драконидов, он ушел уже очень далеко от дороги, и он был совсем один. Не самое благоразумное решение на свете.

Но Танис продолжал забираться все глубже и глубже в чащу. Там был его сын.

До него донеслись звуки гортанных голосов, говорящих на языке, от которого мурашки поползли по телу и нахлынули неприятные воспоминания.

Танис замедлил шаг. Сдерживая дыхание, он пробирался вперед, прячась за деревьями, как можно ближе к своим жертвам.

Все они, по-видимому, были здесь, во всяком случае большинство из них. Трое драконидов стояли перед пещерой, разговаривая на своем отвратительном наречии. И здесь была лошадь Гила, с ее прекрасной кожаной сбруей и шелковыми лентами, вплетенными в гриву. Животное дрожало от страха, на нем были заметны следы побоев. Это не была опытная военная лошадь, но, видно, она пыталась сражаться с пленившими, ее – один из драконидов, проклиная лошадь, тряс перед товарищами окровавленной чешуйчатой рукой.

Но Гила нигде не было видно. Он мог находиться с четвертым драконидом в пещере, но зачем они спрятали его туда? Что за ужасные вещи могут они там делать с ним? Или уже сделали?

Во всяком случае, утешительным уже было то, что единственная кровь, пролитая в этом месте, была зеленой драконидской кровью.

Он выбрал цель – драконида, стоявшего к нему ближе всех. Производя не больше шума, чем лесной ветерок, Танис поднял лук, вложил в него стрелу, поднес лук к щеке и выстрелил. Стрела воткнулась дракониду в спину между лопаток. Испустив яростный вопль боли и изумления, ужасная тварь повалилась ничком в траву и погибла. Тело тотчас превратилось в камень, крепко зажав стрелу. Никогда не следует нападать на драконидов с мечом, если не хочешь остаться безоружным.

Танис немедленно выхватил следующую стрелу и приготовился стрелять.

Второй драконид, выхватив меч, двинулся в его направлении. Танис выстрелил. Стрела пронзила дракониду грудь. Он выронил меч, схватился за стрелу своей когтистой рукой и тоже рухнул на землю.

– Не двигаться! – гаркнул Танис на Общем Языке, который, как он знал, дракониды понимали.

Третий драконид замер, вытащив наполовину меч из ножен, повернув глаза-бусины в направлении, откуда раздался приказ.

– Следующая стрела – по твою грязную душу, – объявил Танис. – Она направлена прямо в то, что ты по ошибке принимаешь за сердце. Где мальчик, которого вы захватили в плен? Что вы сделали с ним? У тебя десять секунд, чтобы рассказать мне обо всем, иначе отправишься к твоим дружкам!

Драконид сказал что-то на своем языке.

– Не говори мне этого бреда, – зарычал Танис. – Ты говоришь на Общем лучше, чем я. Где мальчик? Десять секунд почти прошли!

– Танис, дружище! До чего же приятно снова свидеться! – раздался знакомый голос. – Сколько лет, сколько зим!

Эльф, красивый, кареглазый и русоволосый, в черных одеждах, появился из пещеры.

Танис силился держать лук нацеленным, но он плясал в дрожащих руках, ладони вспотели, и от ужаса у него похолодело внутри.

– Где мой сын, Даламар? – хрипло выкрикнул Танис. – Что вы сделали с ним?

– Ты бы лук-то опустил, приятель, – мягко посоветовал Даламар. – А то не ровен час... Не заставляй их убивать тебя. И меня не заставляй.

Ослепший от слез ярости, бессилия и страха за жизнь сына, Танис продолжал наугад целиться из лука, не заботясь, какую цель он поразит.

Когтистые пальцы вонзились ему в спину, отшвырнув на землю. Что-то тяжелое с размаху опустилось на него сверху. Боль пронзила голову Таниса, и, хотя он пытался противостоять ей, тьма сомкнулась вокруг него.

Гил ехал через весьма темную и мрачную часть леса, в беспокойстве размышляя о том, что это место выглядит просто идеальным для засады, когда из просвета меж стволами деревьев вылетел грифон и опустился на дорогу прямо перед ним.

Гил никогда прежде не видел ни одного из этих удивительнейших существ, друзей эльфов и больше никого во всем Кринне. Гил был заметно напуган и взволнован. У зверя были голова и крылья орла, а задняя часть – львиная. Глаза налиты яростью, а мощный хищный клюв, как гласила легенда, мог пропороть шкуру дракона.

Лошадь Гила перепугалась. Лошадиное мясо – одно из излюбленных лакомств грифона. Она заржала и поднялась на дыбы, чуть не сбросив всадника. Гил был опытным наездником – подобные упражнения считались полезными для его здоровья, так что он немедленно утвердился в седле и успокоил лошадь, похлопав ее по шее и пробормотав несколько ласковых слов.

Всадники грифона – старший облачен в богатые одежды – одобрительно смотрели на Гила. Когда конь вновь подчинился ему, этот эльф спешился и подошел. Другой эльф был одним из самых удивительных эльфов, когда-либо виденных Гилом. Этот странный эльф обходился почему-то почти без одежды.

Обнаженное с рельефной мускулатурой тело покрывали прихотливые, красочные узоры.

Старший эльф представился:

– Я – Рашас из Талас-Энтии. А ты, я полагаю, принц Гилтас. Приятно познакомиться, внук Солостарана. Чрезвычайно приятно.

Гил спрыгнул с лошади, произнес приличествующие случаю вежливые слова, они обменялись ритуальными приветствиями.

В это время грифон свирепо осмотрелся, и его лютый взор пронизал мрак дремучего леса. Он защелкал клювом, его когти взрыхлили землю, а хвост неистово забился по земле, захлестывая древесные стволы.

Эльф, сопровождавший Рашаса, сказал несколько слов грифону, угрюмо вертевшему головой и хлопающему крыльями.

Гил смотрел на диковинного зверя и старался успокоить свою лошадь, бросая косые взгляды на разрисованного слугу-эльфа; в то же время он сосредоточивался на том, чтобы корректно и вежливо отвечать сенатору.

Рашас заметил, что юноше приходится нелегко.

– Позволь попросить у тебя прощения за то, что мы напугали твою лошадь. Да, мне не пришло в голову, что твое животное не знакомо с нашими грифонами. Ведь лошади Квалинести совершенно не боятся их, ты увидишь. Я не подумал, что лошади Танталаса Полуэльфа никогда не видели грифонов.

Гил смутился. Долго, очень долго грифоны были друзьями эльфов, поэтому быть незнакомым с ними казалось Гилу просто ужасным. Он хотел было извиниться за отца, не знавшегося с чудесными животными, но с удивлением услышал собственные слова:

– Отчего же, грифоны порой прилетали навестить нас, – гордо проговорил он. – Мои родители ежегодно обменивались с ними подарками.

Лошадь отца хорошо с ними знакома, но моя слишком молода...

Рашас вежливо прервал его:

– Поверь мне, принц Гилтас, я все понимаю, – сказал сенатор, бросая на Гила полный сожаления взгляд, от которого кровь прилила к щекам юноши.

– Поверь мне, сенатор, – начал Гил, – думаю, что ты ошибаешься.