Но может быть, что тот, кто сегодня просто перечеркнул бюллетень или проголосовал во имя Агаты, завтра поможет уже другой. И неважно, как ту будут звать.

Сложно придумать подарок человеку, у которого всё есть.

Сложно придумать подарок, который будет уместным и способным перебить впечатление после ошеломительной победы или жуткого провала.

Каким будет результат Костиных выборов, Агата не знала до той самой ночи, но к Дню рождения Победителя готовилась заранее.

Тем более, что он — юбиляр. Тем более, что это впервые для них.

Тем более, что когда-то для неё он сделал маленькое чудо, и ей хотелось для него не меньшего.

Конечно, можно было съехать на то, что полтора месяца назад как бы уже поработала над тем, чтобы у кого-то в плане «дом, дерево, сын», осталось только воткнуть в землю веточку, но Агате хотелось одержать свою маленькую победу — удивить Победителя.

Это невозможно сделать, преподнеся что-то очевидно материальное. Он сам себе всё купит или уже купил.

В этом не помогут примитивные чисто женские представления о том, что было бы приятно мужчине в качестве впечатления.

С ним не прокатит символизм, лежащий на поверхности.

Отчасти размышления о подарке извели и без того устающую морально и физически Агату до невозможности.

Отчасти именно они позволили вывезти предвыборную нервотрепку.

Когда ее накрывало паникой, она заставляла себя вернуться к планированию. Только вот время шло, а идея всё никак не приходила, пока в конце концов внезапно не озарило…

Как-то моментально и засело так плотно в голове, что уже не свернешь. И пофиг, что это скорее подарок для себя. Пофиг, что когда Агата обратилась с просьбой помочь к Гавриле, он сначала рассмеялся, считая, что она прикалывается, потом попытался отговорить, а когда понял, что не получится, со вздохом изрек: «Гордеев нас грохнет. Сначала меня. Потом тебя»…

Агата прекрасно это понимала, но до невозможности обрадовалась. К тому моменту она уже всё придумала, всё нашла, оставалось только договориться и чтобы Гаврила организовал поездку, не сдав её Косте.

В итоге у них с Гаврилой всё получилось. Агата была довольна, как слон. Гаврила только языком цокал, готовясь к смерти. А Костя… Он был слишком занят. Слишком в себе. О том, что муж догадается раньше времени, Агата не волновалась.

Так и случилось.

Ночью они заснули почти синхронно, но Костю вырубило окончательно и бесповоротно, а Агата по привычке подскочила через сорок минут. Вернулась в детскую, покормила, подкачала, снова уложила спать Максима, здесь же осталась сама. Находясь далеко от малого постоянно тревожилась, да и Костю будить не хотела.

Ждала утра, когда он проснется… С нетерпением и предвкушением. А он, как назло, будто решил за день наверстать все те месяцы, в которые со сном было откровенно плохо.

Вчера они много говорили о серьезном. Сегодня о серьезном даже думать совершенно не хотелось. Во всяком случае, о серьезном, касающемся не только их двоих.

До полудня Агата заглядывала в спальню всего пару раз. В первый провернула жуткую операцию, за которую от Кости легко могло влететь, но Агата надеялась, что он проснется выспавшимся и добрым. Забрала его телефон, выключила, с ужасом отметив, какое количество пропущенных звонков и сообщений в разных мессенджерах ему успело прилететь.

Там наверняка было что-то важное, но Агате было всё равно. Она заслужила заполучить Костю себе на один день. Она терпеливо ждала. Не трепала нервы. Не устраивала скандалы. Занималась Максимом. Она была хорошей девочкой, которой тоже должны кое-что подарить. Всего лишь внимание.

Часов с десяти Агата переписывалась с Гаврилой. Он был уже бодряком. Волновался только, что Гордеев пропал с радаров. Агата успокоила, что домой герой вернулся. Отдыхает.

Гаврила спросил, презентовала ли она уже… Агата призналась, что ещё нет… Ну и что ссыкотно, хоть и не терпится.

Гаврила оба чувства понимал. В шутку попросил, когда Костя его убьет, на могилке поставить вишневый крест. Агата пообещала, что ещё и цветочки ему сделает. Красивый-красивый венок от сестрёнки…

Эта переписка знатно отвлекла и развлекла, но когда часы показали двенадцать, Агата решила будить именинника.

Несколько минут крутилась перед зеркалом в ванной, скептически оглядывая себя, натянула футболку, сверху — кофту на молнии.

Оделась нетипично, но Костя вряд ли обратит внимание.

По привычке проверила Макса. По привычке же передвигалась по второму этажу на носочках.

Заглянула в спальню опять, улыбнулась…

Гордеев всё так же дрых.

Лежал на животе, раскинувшись на кровати так, что даже реши она вернуться с ночевками на свое законное место — ей тут просто места не хватит. Не потому, что кровать узкая. Просто Костя… Он человек масштаба и размаха. Звезда. Даже во сне.

Продолжая улыбаться, Агата тихо подошла к кровати.

Думала, Костя почувствует ее приближение так же, как она почувствовала ночью его, но нет. Он продолжал дрыхнуть.

Не отреагировал ни на легкий поцелуй в щеку, когда Агата наклонилась (только скривился, повернул голову в другую сторону. Мол, отстань…), ни на следующий — уже в ухо…

Костя сопротивлялся пробуждению изо всех сил, Агате становилось всё забавней.

Она забралась на него сверху, уселась на поясницу, склонилась, прижимаясь губами к шее сзади, сбоку, снова к щеке, как бы доказывая, что от нее не увернешься…

— Просыпайся…

Дальше не сказала даже, а будто пропела, скользя пальцами по мужским бокам вниз. Немного гладя, немного щекоча…

А еще улыбаясь, потому что по Косте очевидно: он будет биться до последнего. Снова хмурится, жмурится, ныряет лицом в подушку, отмахнуться пытается. Но Агата в выигрышном положении, потому что сверху… И потому что вчера не бухала…

Она снова тянется к мужу всем телом, целует в шею чуть ниже линии роста волос, потом прихватывает кожу зубами…

И этим, кажется, наконец-то будит.

Костя сначала замирает, Агата чуть отдаляется, чтобы не получить по носу, если он резко крутнет головой…

Но он не спешит. Всё так же лежит, уткнувшись в подушку, а рукой медленно тянется куда-то назад. Накрывает её бедро, проезжает по нему пальцами… В этом ноль эротики, он будто просто проверяет…

И только в чём-то убедившись, выдыхает, вскидывает голову так, что Агата только и успевает, что похвалить себя — потому что вполне реально могла бы встретиться сейчас носом с его затылком, поворачивает её, смотрит…

Кривится…

— Агата…

И произносит облегченно, тут же выдыхая, позволяя голове провиснуть… После чего признается, как на духу: