«Он ничего тебе не сделал, – постоянно повторяла она себе. – В конце концов, это не преступление, если он в тебя влюбился; и если он был немного поспешным и прямолинейным, это тоже еще не основание для того, чтобы бояться его».

А это как раз и было самым безумным: она боялась Кристофера, не зная почему. Разум твердил ей, что это глупости, но ее инстинкт, ее негативное, напряженное, подозрительное предчувствие никак не поддавались успокоению. А когда телефон в этот вечер и в самом деле зазвонил, Лаура так резко вздрогнула, словно еще никогда в жизни не слышала этот звук. Когда она взяла трубку, ее сердце бешено колотилось, и женщина мысленно обозвала себя истеричной гусыней. Это была ее мать, которая – конечно же – сетовала, что сама Лаура никогда ей не позвонит. Она также хотела сказать, что у Софи все хорошо, но что она уже неоднократно плакала, скучая по маме, а кроме того, ей требовалось узнать, когда Лаура наконец вернется домой.

– Если ты вообще посчитаешь нужным сообщить мне об этом, – язвительно добавила Элизабет.

– Мне сегодня – только сегодня, мамочка, – сообщили, что я могу покинуть страну, – ответила Симон. – Думаю, что послезавтра отправлюсь в дорогу. Завтра я хотела бы еще поговорить с маклером. Чтобы он проинформировал меня, сколько может стоить наш дачный дом. Вероятно, он по самую крышу обременен ипотекой, и хотя мне так и так ничего не останется от продажи, я хотела бы все-таки узнать его рыночную стоимость.

– Вообще-то, тебе уже пора заняться делами здесь, – сказала Элизабет. – Я ведь частенько хожу в ваш дом, чтобы полить там цветы, и едва могу справиться с горой писем, которые там скопились. В основном из банков. Ваш автоответчик переполнен. И в офисе Петера все рушится – никто из сотрудниц там не имеет понятия, что делать.

– Они уже знают, что Петер мертв?

– Понятия не имею. По их сообщениям я это не смогла определить. Их, наверное, допросила полиция Германии или… Во всяком случае, кто-то здесь должен взять в свои руки решение вопросов.

– И это именно я. Как я уже сказала, в четверг вечером я буду дома.

– Кстати, бывшая жена Петера тоже постоянно орет на автоответчике. Из-за алиментов, которые еще не выплачены.

– Позвони ей и скажи, что она может забыть о них. Ее кормилец лежит в институте судмедэкспертизы в Тулоне, а все его наследие, оставшееся на грешной земле, пойдет с молотка. С этого момента ей придется поразмыслить, как обеспечивать себя самой.

– Я тут подумала, – сказала Элизабет, – что вам с Софи лучше переехать теперь ко мне. Дом, видимо, придется продать, а денег у тебя в первое время не будет. Моя квартира так и так слишком велика для меня. Вы можете занять две задние комнаты.

Лаура сглотнула.

– Это очень мило с твоей стороны. Но… я не думаю, что это хорошее решение для нас обеих, для тебя и для меня. Я буду жить у Анны. Это означает, что мы с Софи всегда будем рядом с тобой, но у нас не будет проблем из-за того, что нам придется сидеть друг у друга на головах.

На другом конце провода воцарилось затянувшееся молчание.

– Как хочешь, – наконец колко проговорила Элизабет, – каждый должен сам знать, что для него лучше.

Они холодно распрощались, но потом Лаура почувствовала облегчение, поскольку еще один стоящий перед ней вопрос был решен.

Когда позже она отправилась в постель, то почувствовала, что снова, хотя бы частично, обрела равновесие. Кристофер после сегодняшнего утра больше не объявлялся. Ему наверняка стало понятно, что он вел себя отвратительно с этими своими ревнивыми воплями, и, может быть, ему также стало ясно, что он увидел эту ситуацию в искаженном свете и вбил себе в голову идею, которую она не разделяла. Каждый человек может на чем-либо помешаться. Вероятно, Хейманн хотел теперь держать с Лаурой дистанцию, которая когда-нибудь позже снова позволит им обоим без смущения общаться друг с другом.

Лаура еще немного почитала в постели, пока на нее не навалилась такая усталость, что она уже не могла сконцентрироваться на книге. Гася свет, женщина взглянула на часы: десять минут двенадцатого.

Через пять минут зазвонил телефон.

Лаура села в кровати, полностью очнувшись за доли секунды. Ее сердце колотилось. Она сразу же поняла, кто мог звонить в это время.

Лаура не стала брать трубку, и в конце концов телефон замолчал, но звонивший, видимо, тут же снова набрал номер, потому что после короткой паузы звонок раздался снова. Лаура и в этот раз не стала ничего делать, но когда телефон затрезвонил в третий раз, не выдержала – вылезла из кровати и направилась в коридор рядом со спальней, где стоял аппарат.

– Да? – ответила она и заметила, что ее голос звучит так, словно она запыхалась.

– Лаура? Это я, Кристофер! Где ты была? Почему так долго не подходила к телефону?!

«Какая же ты дура! Ничего не изменилось! Ты была совершенно права с твоими недобрыми предчувствиями. Этот тип – ненормальный!»

Лаура попыталась ответить как можно спокойнее и увереннее:

– Кристофер, сейчас двенадцатый час. Я спала. Я пыталась проигнорировать звонок, но ты не оставил мне шансов. Честно говоря, я считаю, что ты ведешь себя невыносимо.

– Лаура, я хочу тебя увидеть.

– Нет. Уже поздно. И я хочу спать.

– Тогда завтра утром? – Теперь голос Хейманна звучал совсем не так, как при их последнем разговоре, он не был громким и угрожающим. В нем звучало отчаяние.

– Я не знаю, я…

– Пожалуйста, Лаура! Я весь день хотел позвонить тебе. Я просто умираю от тоски по тебе. Я думал, что, возможно, докучаю тебе, поэтому я ждал… Это был ад для меня… А теперь я уже не выдержал. Пожалуйста…

«Черт подери, дело выходит из-под контроля! Он словно одержимый. Как хорошо, что я послезавтра уезжаю…»

Несмотря на всю свою злость, Лауре все же было жаль Кристофера. Она представила себе, как он, должно быть, крутился у телефона, как пытался взять себя в руки, как мучился… Она знала, каково это – быть одержимым.

И Лаура попыталась быть с ним дружелюбной.

– Завтра утром не получится. У меня кое-какие дела. – Она утаила запланированный ею визит к маклеру – какой-то внутренний голос подсказывал ей ничего не упоминать о своем намерении сжечь за собой все мосты в этой стране. – Мы могли бы вместе пообедать.

Облегченный вздох Хейманна прозвучал в трубке оглушительно.

– Да. Я просто должен тебя увидеть. Мне заехать за тобой?

– Нет. Я буду в городе… Мы встретимся в половине первого на набережной, на парковке в Ла-Мадраге. Согласен? Там и подумаем, куда пойти. До завтра!

– Я люблю тебя, Лаура.

Положив трубку и стоя у телефона, женщина почувствовала, что все ее тело взмокло от пота. Страх, который, как ей казалось, она сумела задавить в себе, ощущался сильнее, чем когда-либо.