– Тогда я сама это сделаю, – сказала Салли. – Смотри, твоя мама!

Александра в развевающемся сиреневом костюме ворвалась в зал на всех парусах. Ее шляпка в стиле семидесятых была готова в любой момент слететь с головы. Только Александра умела выглядеть одновременно такой шикарной и такой хрупкой.

София схватила мужа за руку:

– Мама!

– Кто же отдаст Таш жениху?

– Может быть, загадочный шафер? – предположила София.

Александра уселась между Паскалем и Генриеттой.

– Все идет как надо, – восторженно прощебетала она.

Генриетта нервно кусала губы:

– Дети хорошо себя ведут?

– Находят все это очень забавным, дорогая. – Александра обернулась и весело помахала родственникам.

Шум возрастал, что свидетельствовало о прибытии невесты и ее галдящей свиты.

– Где этот чертов шафер? – спросил Джеймс Френч, заметив свободное место рядом с Найлом.

В следующую минуту дверь в дальней комнате распахнулась и высокая стройная фигура в мешковатом костюме быстро пересекла зал. Долгожданный шафер встал по правую руку от жениха. Лишь некоторые смогли разглядеть его лицо, среди них агент Найла, Боб Хадсон, который восхищенно присвистнул:

– А он очаровашка! Наверное, тоже актер.

У шафера из-под цилиндра выбился хвостик.

– Это было модно в восьмидесятых. – София поджала губы. – Кто это, как ты думаешь?

– Думаю, один из этих ужасных актеров, – прищурился Бен.

Руфус еле сдерживал Свеклу, рвущуюся к симпатичному шаферу.

– Держи ее крепче, ради бога, – простонал Найл. – Она меня съест.

Свекла угрожающе зарычала.

– Где-то я уже видела этого шафера, – пробормотала телерепортер Джулия Диттон.

Голоса смолкли, как только в дверном проеме показалась невеста, вся в кружевах и шелке. Одинокая, хрупкая и бледная, она стояла на пороге.

Некоторые гости приподнялись со своих мест, чтобы лучше увидеть ее. Парень из «Ура!» бешено защелкал фотоаппаратом.

В платье невесты не было ничего примечательного, но оно выгодно подчеркивало ее стройную талию и точеные плечи; толстая многослойная фата закрывала лицо. Невеста излучала уверенность и спокойствие, оторвать от нее взгляд было невозможно. Мэтти восхищенно выдохнул:

– Таш просто восхитительна.

– Но кто поведет ее по проходу и вручит жениху? – пробормотала Салли.

Не успела она это договорить, как стройная светловолосая девушка в простом темно-зеленом платье перешагнула порог и встала рядом с невестой. К полному удивлению гостей, белоснежная и зеленая фигуры взялись за руки и медленно пошли к «алтарю».

– Но кто это, кто? – Этти вглядывалась в молоденькую девушку. – Одна из моих правнучек?

Улыбаясь из-под плотной вуали, невеста повернула лицо к взволнованному жениху.

– Кто же ведет Таш к Найлу? – Мэтти вглядывался в лицо белокурой девушки. – Не могу вспомнить, где я ее видел?

– Это дочь Зои Голдсмит, – выдохнула Салли. – Ее зовут Индия. Индия Голдсмит.

Найл дрожал так, что шаферу пришлось взять его за руку:

– Она здесь, она прекрасна. И через несколько минут она станет твоей женой. Удачи!

Найл поднял глаза на невесту, в них заплескалась гордость:

– Боже, она так красива. Я не верю, что это наконец произойдет.

Лисетт провожала взглядом невесту, и в сердце к ней закрадывалось подозрение. Она внимательно вслушивалась в разговор Софии и Бена.

– Похоже, Таш опять поправилась, – сказал Бен. – И стала ниже ростом, хотя это невозможно.

– Это не то платье, которое я видела в Париже, – заметила София. – Наверное, Таш поправилась, и оно стало ей мало.

– Такая толстая вуаль. Думаешь, у нее прыщи?

Лисетт внимательно взглянула на невесту и на шафера Найла с удивительно знакомым лицом. Хьюго, стоявший рядом, хитро ей подмигнул.

Лисетт еще раз посмотрела на Найла, на фотографа и снова на невесту. Что-то было не так в том, как та двигалась, как ступала… И наконец Лисетт все поняла: обаятельный выдумщик Найл наконец-то смог найти женщину с такой же буйной фантазией! Она громко расхохоталась.

Найл не собирался жениться на Таш Френч. Он брал в жены женщину, с которой у него уже месяц был роман, женщину, в которую был влюблен всем сердцем. Найл брал в жены Зои Голдсмит!

Лисетт опередила остальных в составлении логической цепочки.

Когда невеста откинула вуаль, многие зашептались, решив, что Таш перекрасилась в блондинку. Когда шафер повернулся к гостям и достал из кармана обручальные кольца, раздались новые изумленные вскрики. Но когда сотрудница мэрии весело объявила, что сегодня сочетаются браком Найл О'Шонесси и Зои Голдсмит, зал дружно ахнул, а фотограф «Ура!» чуть не потерял сознание.

Когда невеста и жених сели за стол, чтобы поставить подписи на свидетельстве о браке, Рори Фрэнкс поднялся с места, вспомнив, что пришла его очередь выступить со стихотворением Шекспира. Стрельнув взглядом в сторону Фрэнни, он заговорил:

Меня неверным другом не зови.

Как мог я изменить иль измениться?

Моя душа, душа моей любви,

В твоей груди, как мой залог, хранится.

Ты – мой приют, дарованный судьбой.

Я уходил и приходил обратно…

Забыв слова, он запнулся, но гости, завороженные тем фактом, что перед ними сам Рори, ничего не заметили. Он широко улыбнулся и продолжил:

Таким, как был, и приносил с собой

Живую воду, что смывает пятна.

Пускай грехи мою сжигают кровь.

Но не дошел я до последней грани.

Чтоб из скитаний не вернуться вновь

К тебе, источник всех благодеяний.

Что без тебя просторный этот свет?

Ты в нем одна. Другого счастья нет.[10]

– Найл чуть не заплакал от радости, когда сказал «да», мечтательно протянула Пенни. – Это так романтично.

– Я тоже плакал, – проворчал Гас. – От собаки Таш воняло просто жутко.

Позируя для «Ура!», Таш оказалась рядом с матерью Найла. Сначала запутанная, а потом ошеломленная подменой невесты, миссис О'Шонесси успокаивала себя «Бушмиллсом», который привезла в подарок сыну, и плакала, вспоминая, какое было счастливое лицо у Найла.

– Вроде бы она милая девочка. – Мамаша поцеловала Таш в щеку, оставив бордовый след. – Но вы должны были предупредить меня, детка. Я подарила вам с Найлом графин, на нем выгравированы первые буквы ваших имен. Думаешь, будет можно исправить «Т» на «3»?