Пейзаж внизу слился в единое зелёное пространство. Изредка виднелись изгибы рек, озёра и – сопки, сопки, сопки… Открытое пространство в джунглях практически различить было невозможно. Лес – на вершинах гор, лес – внизу, в долинах, лес – вокруг рек и водоёмов… Сплошная зелёная масса. Появились более высокие холмы, почти горы, явно отличающиеся от прежней местности. Несколько раз мы видели кратеры вулканов. Пролетая над одним из таких, разглядели внутри кратера озеро с чёрной, как нефть, водой. Мрачная окружность вершины вулкана жутко подчёркивала безжизненность пространства внутри. Отсутствие хоть одного зелёного куста или деревца в кратере говорило: «Здесь жизни нет!» Но зато вокруг растительности – хоть отбавляй.

Вертолёты резко пошли на снижение. Поскольку мы впятером находились во второй машине и были, как это называется у лётчиков, – «ведомыми», наша машина совершала всё, что выполняла первая. С нами в экипаже находилось ещё семеро бойцов спецназа. Открыли боковую дверь вертолёта, наверное, прошла команда по внутренней связи через шлемофон от пилота. На трёх спецназовцах были надеты вертолётные кожаные шлемы, которые присоединялись к бортовой сети. У двери засуетился стрелок с пулемётом, готовясь к ведению огня. Растительность на горах приближалась с неимоверной быстротой. И уже через мгновение казалось, что за верхушки пальм можно схватиться руками. Несмотря на рёв двигателя, перекрывая всё, как в пустой консервной банке, неожиданно заработал станковый пулемёт, оглушая всех и вся. Стрельба началась так неожиданно, что я от ужаса и непонимания, что происходит, закрыл глаза… Я был уверен, что стреляют в нас или мы врезались в джунгли… Но это была наша стрельба. Впереди идущий вертолёт тоже вёл огонь по какому-то участку джунглей… Я, как ни старался, всматриваясь в густое пространство леса, ничего, кроме растительности, не видел. Наша двойка вертолётов, отстреляв, стала подниматься по кругу вверх. Внизу под нами оказалась вторая пара и открыла огонь по тому месту, куда только что стреляли наши экипажи. Теперь, с высоты, тем более разобрать было невозможно, куда ведут огонь те вертолёты… Я проклинал себя за малодушие, которое проявил, испугавшись при первых очередях, и за свою слепоту, и за то, что не могу различить цели внизу: «Слепая овца!»

А В.В. во всю силу лёгких кричал, обращаясь к нам:

– Видели?! Первый вертолёт прошёлся по группе «контрас» внизу… И наш – за ним, хорошо сработал… – На шефе был тоже надет шлемофон, и он мог заранее слышать и понимать, как развивается ситуация и что происходит. Он заранее видел наведение цели и фигуры внизу. Он понимал, куда и зачем пикирует вертолёт. Я же лишь сделал вид, что что-то видел, и активно закивал головой.

Вслед за ведущим наша машина тоже устремилась на второй круг… Приближалась земля, и зашипели ракеты из НУРСов[83], уже ожидаемо громко застрочил пулемёт в кабине… Я только сейчас увидел, что все вертолёты: и те, и наш в том числе, отстреливают тепловые ракеты-ловушки, защиту от «стингеров». Но с земли никакой активности не было… То ли появление вертолётов их застало врасплох, то ли первые попадания были действительно точными, то ли кроме стрелкового вооружения у них ничего другого не было… Но земля молчала, как будто бы там никого не было…

Отстреляв боезапас, наша пара вертолётов, найдя в нескольких километрах первую попавшуюся, хоть немного пригодную площадку для десантирования, высадила спецназ. Экипаж из семи бойцов никарагуанцев устремился вниз на землю, попрыгав из невысоко зависшей нашей машины. Шеф еле остановил нас, готовых тоже сигануть за ними в джунгли:

– Сидеть! Куда?! Не рыпаться! – и мы впервые услышали нецензурные слова от всегда корректного и спокойного Виктора Васильевича. Возражать смысла не было…

С первой машины, мы видели, спрыгнули тоже примерно семь человек. Другая пара вертолётов, чуть позднее, отстреляв свой боезапас, высадила такой же по численности десант, но с другой стороны места обстрела группы «контрас». Итак, противник оказался в кольце… Теперь дело – за группой преследования. Внизу они должны будут соединиться с разведчиками – местными жителями, которые негласно преследовали уходящих после нападения бандитов, и продолжить уничтожение…

Но обо всём этом мы узнали позднее. Мы в совершенстве владели всеми приёмами, которые необходимо использовать в таких ситуациях, мы понимали и знали, каким образом, что называется, «по горячим следам вести преследование», как и где разместить засады и куда «загонять» противника, но то, что никарагуанский спецназ именно в этой позиции сработал образцово-показательно, было приятной новостью… В штабе вся наша группа не раз обсуждала такой вариант, а теперь – наяву. Оказывается, после того как бандиты похозяйничали в деревне, сожгли правление новой власти и расстреляли несколько человек вместе со старостой, и, набрав провианта, двинулись к себе, в джунгли, группа из трёх человек, из успевших спрятаться местных жителей, организовала слежку за маршрутом движения «контрас». Сработала идея Вальтера, которую он давно претворял в жизнь. На такой случай он оставлял радиостанцию для связи с собой или со своим подразделением у кого-то из доверенных людей в деревне. Заранее, конечно, приходилось проезжать и лично разговаривать со множеством крестьян и партийными активистами. Хорошо, что и в этих местах ещё осталось много старых партизан… Он учил, как работать на станции, и выбирал самые простейшие модели. Включил – выключил, нажал – говори, отпустил – слушай. Учил, что не ранее, чем через два-три часа после ухода в джунгли врага, станцию периодически надо включать, ожидая появления сил преследования от сандинистов, и выходить на связь, а пока задача – только следить. Он говорил: «Как только услышите звуки вертолётов, немедленно выходите на связь и давайте месторасположение банды…» Таким образом, если срабатывала эта тактика, бандитам оторваться становилось практически невозможно. Сверху вертолёты, а снизу местные жители-разведчики… «Лишь бы крестьяне верили в справедливость нашей борьбы, – любил повторять Команданте, – если – да!.. то с “контрас” мы справимся. Там, где таких помощников не будет, в джунглях поймать человека невозможно. По себе знаю…»

Приземлились около деревни и пошли к разрушенным домам. Сначала направились к дому старосты. Вальтер, оказывается, хорошо знал эту деревню. Пламя пожара уже прошло, и лишь тлели головёшки от некогда находящегося здесь дома. Какой он был, сказать было сложно. На месте, где когда-то была жизнь, находилась теперь куча обгоревших углей. Приторно, вплоть до рвоты, пахло пережжённым человеческим телом… Я никогда, что называется, не нюхал, как пахнет горелое тело, но я понял, что это – именно тот запах… Как оказалось, в доме бандиты сожгли всю семью старосты. Мне показалось, что я даже разглядел в