Войско саксов стало подтягиваться к броду, готовя оружие. Знать надевала доспех и собирала свои дружины. Суета, которая началась в лагере франков, ничего хорошего не сулила. С чего бы радоваться разбитому войску, короля которого спас только шлем, изготовленный искуснейшими мастерами в Константинополе. Загадка разрешилась через четверть часа, когда на берег выехала кавалькада всадников, закованных в доспех, и на хороших конях. Впереди ехал могучий воин, шлем которого, украшенный золотом и чеканкой, вызвал завистливый вздох у саксов. Это ж какие деньжищи у этого всадника, если у него на шлеме больше золота, чем саксонская деревня стоит. Про стоимость коня и говорить нечего. Рослый жеребец легко нес всадника, закованного железо. Не чета деревенским лошадкам, что были ростом чуть выше собаки. Мало таких коней. У авар они есть, у тюрингов, да у конунга свеев Ингвара Высокого.

— А вот и король Хлотарь, — спокойно сказал Сигурд. — Потому-то они и радуются.

— Да помер он, говорю же тебе, — упрямо сказал Бертоальд. — Не он это, герцог какой-нибудь на подмогу пришел. А, сейчас узнаем!

Бертоальд зашел в воду и приставил руки ко рту, словно рупор.

— Эй, ты! Ты кто такой? Вот ты! В золоченом шлеме! — заорал он.

Хлотарь, немало удивленный таким необычным приемом, подъехал к берегу, рассматривая герцога холодным змеиным взглядом. Сейчас он очень напоминал свою мать, королеву Фредегонду. Она тоже могла так смотреть на кого-нибудь, а потом этого кого-то находили с ножом в сердце. Покойная мама была быстра на расправу. Было дело, епископа Руана, будущего святого Претекстата, прямо в церкви велела зарезать. Чтобы все точно знали, кто в доме хозяин. Отчаянная была женщина. Ни бога, ни черта, ни людей не боялась. Только такая и могла из простых служанок в королевы выбиться и умереть самой могущественной женщиной Галлии.

— Я твой король, деревенщина, — сказал, наконец, Хлотарь. — Сдавайтесь, и останетесь жить. Если будете воевать, я утоплю вашу землю в крови. На колени!

— Да пошел ты в задницу! — побагровел Бертоальд. — Хлотарь помер, это все знают! Да и не похож ты на короля!

— А так? — король снял шлем, и на блестящий доспех водопадом упали длинные полуседые волосы, достающие ему до пояса.

— И так пошел в задницу! — решительно ответил Бертоальд. — Я Бертоальд, герцог саксов, и я тебе кишки выпущу, сволочь! Добраться бы до тебя в битве! Хотя, ты же трус, хрен до тебя доберешься!

Вместо ответа Хлотарь молча спешился и, взяв коня за повод, пошел через брод.

— Ваше величество! Да что же вы делаете! — от неожиданности королевские лейды застыли, а потом, не рассуждая, вошли в воду вслед за королем.

— Никому его не трогать! — заорал Бертоальд. — Он мой!

Саксы, ошеломленные невиданным зрелищем, стали полукругом вокруг песчаного берега. Никто и не думал нападать. Суд богов был священен!

Франки тоже потянулись через брод, но огромная армия еще не понимала, что происходит, а потому на левом берегу Везера началась бестолковая суета. Отдельные всадники полезли в воду за своим королем, а за ними потянулась и пехота, не понимающая, что происходит, и где, собственно, их родная сотня.

— Мое последнее слово! — прокричал Хлотарь, выйдя в одиночку против армии саксов. — На колени! И вы все останетесь живы!

Он повернулся к Бертоальду, смерив его ледяным взглядом, и добавил.

— А вот тебя это не касается, ты сдохнешь в любом случае! Копье мне!

Они встали напротив, окидывая друг друга изучающими взглядами. Рост, возраст, сила — в этом они были похожи. Но кольчуга Бертоальда не шла ни в какое сравнение с пластинчатым панцирем короля. Доспех того был просто роскошным.

— Я, когда тебя убью, панцирь себе заберу, — сплюнул Бертоальд, перехватывая поудобнее копье.

Вместо ответа Хлотарь взмахнул фрамеей и ударил герцога в ногу. Тот ловко отскочил в сторону, а саксы восторженно заревели. Сухой стук древка об древко не был слышен из-за рева воинов. Опытные бойцы, не раз бравшие на копье кабана и медведя, реакцией обладали отменной. А как иначе выжить в поединке с секачом, который своими клыками рвет вскрывает на бедре незадачливого охотника. Или попросту сбивает его с ног своей тушей, а потом рвет зубами.

Хлотарь уже несколько раз пропускал уколы копья, но наконечник бессильно звякал о пластины панциря и скользил в сторону. А вот удары самого короля понемногу достигали цели. На ногах герцога появились неглубокие кровоточащие раны, и Бертоальд двигался уже не так быстро, как раньше. Хлотарь изматывал противника, ведь его панцирь почти достигал колен, разрезанной юбкой защищая бедра. Поножи на голенях тоже отразили пару ударов, и Хлотарь хищно улыбался, чуя скорую победу.

— Мы дадим дань… государь, — прохрипел Бертоальд, вымотанный боем и потерей крови.

— Дадите, конечно, — ухмыльнулся Хлотарь. — Куда вы денетесь! Только я тут всех, кто выше моего меча, всё равно перебить велю. Чтобы твое поганое племя о бунте и не помышляло больше.

И он широким взмахом копья рассек бедро герцога. Тот взвыл и упал на одно колено. Хлотарь ногой отбросил фрамею сакса в сторону и неспешно вытащил меч. Он одним ударом снес мятежную голову и насадил ее на свое копье. Франки взревели от восторга. Жуткий трофей, видимый теперь всеми, лишил саксов мужества. Кровь, капающая из обрубка шеи, заливала руку Хлотаря, но он не обращал на это никакого внимания. Саксы нахмурились, сбиваясь в тесный строй. Боги отвернулись от них сегодня. А через брод шли и шли тысячи франков, чтобы начать избиение непокорного народа.

Глава 34

Торговцы были разочарованы. Его величество Хлотарь, да не оставит его святой Мартин своей милостью, выполнил свое обещание. Всех мужчин, что были выше ростом, чем его меч, римская спата, казнили. Раненых, выживших после битвы, согнали в кучу, где они сидели понурые, в ожидании казни. Почтенные купцы охали и ахали, но его величество был непреклонен. Все бунтовщики умрут, и палачи трудились, не покладая рук. Франки рубили деревья и вязали плоты, на которых потом поплывут саксы, повешенные в назидание остальным. Они будут плыть до самого Студеного моря, вгоняя в ужас родовичей, живущих на берегах реки Везер, рыбаков и купцов. Отряды франков разлились ручейками по землям саксов, которые и не помышляли более о сопротивлении. Приказ короля бы предельно суров. Все мужчины, что были ростом выше его меча, должны быть убиты на месте. Толпы саксов бежали на восток, не затронутый войной, и только там смогли уцелеть. Опустевшие же деревни франки грабили и жгли. Так огромная страна, взбунтовавшаяся против владычества королей Меровингов,