ламп, начнём массовое производство магических ламп, а дальше я ещё чего-нибудь придумаю. Бизнес открывает широчайшие возможности, надо лишь уметь их увидеть и воспользоваться ими.

— Ага, — задумчиво изрёк краснолюд. — Всё так же гладко стелешь. Но по итогу-то мы в осаде сидим, а не на обещанной тобой земле.

— Это форс-мажор, — пожал Гарри плечами. — Будь моя воля, всё было бы иначе, но сейчас вот так.

— Я вот долго думал о том, что ты там краснобаил о твоих коммунистах, — Вильд переместил заготовки в другой горн, на отпуск. — Что-то мне кажется, ребята-то были неплохие, раз столько делали для простых людей, что ты сам неохотно признаешь, а за мудака главного там был ты.

— Почему это?! — возмутился Гарри.

— Потому что всё, что я от тебя слышу — это деньги, деньги, деньги, — усмехнулся Вильд. — Доброй совестью тут и не пахнет. Не должно разумному так сильно отдавать себя накопительству денег. Добром такое не заканчивается ни для кого. И для тебя не закончится. И для нас тоже. Ведь единственная причина, по которой мы сейчас стоим в позе раком — это твоя жажда заработать как можно больше денег. Нужен ли ты был бы чародеям или цинтрийцам, не будь у тебя за душой ни шиша? Нет, не нужен был бы.

— Полная хуйня, — отрезал Гарри. — Я хочу заработать много денег, потому что мне это нужно для возвращения в мой родной мир!

— Так ты себя и успокаиваешь, — улыбнулся краснолюд. — Но прямо-таки много нужно для этого денег? И как они тебе помогают?

— Я купил сборники трудов по астрологии и астрономии, купил оборудование, — начал Гарри защищаться. — Мне всё это было нужно!

— Ну, купил, — согласился Вильд. — А остальное куда? Нет, ваше ведьмачество, остальное ты зарабатывал для чего-то другого. Наёмников нанял, крепость восстановил…

— Это чтобы возродить Школу Медведя! — нашёлся Гарри.

Вильд перевернул песочные часы, после чего вновь посмотрел на него.

— Ты власти хочешь, — произнёс он твёрдым тоном. — Ты ничем не лучше тех хлопцев, что по ту сторону стены. Дай тебе волю, ты и сам начнёшь осаждать крепости, чтобы удовлетворить свою основную потребность.

— С чего ты это вообще взял?! — выкрикнул Гарри.

— Я прожил уже сто двадцать девять зим, — устало вздохнул кузнец. — Вторая половина жизни, как-никак. Я разбираюсь в людях и вижу в тебе неуёмную тягу к стяжательству и, через него, к власти. Больше денег — больше власти. Ты так думаешь. Но это не так.

— Ты неправ, — покачал головой Гарри. — И, как мне кажется, ты проникся идеями коммуняк, раз говоришь такое.

— Я не верю, что все когда-нибудь станут по-настоящему равными, — Вильд проследил за падением последних песчинок, после чего вытащил заготовки из слабого горна и медленно погрузил их в нагретую воду. — Но это же хорошо, когда кто-то пытается сделать мир лучше, да?

— Так я и пытаюсь! — воскликнул Гарри. — Сейчас властвуют аристократы, по праву рода, а я предлагаю власть простолюдинов…

Он считал лучшей форму власти ту, где во главе стоят такие как он — творцы. И неважно, какого они происхождения, ведь творцы могут родиться в любой семье, в любой стране…

— Крамола, — покачал головой Вильд. — Но тебе уже некуда ухудшать своё положение.

— Ага, уже некуда, — вынужден был согласиться Гарри.

— То есть ты хочешь передать власть купцам и банкирам, чтобы они имели больше возможностей обдирать всех как липку? — уточнил Вильд.

— Да с чего бы им это делать? — недоуменно спросил Гарри.

— А если они без власти обманывают, предают и обдирают простой люд — что будет, когда они получат власть? — усмехнулся Вильд.

— Ты точно не коммуняка? — подозрительно прищурился Гарри. — Настоящие творцы не будут никого обманывать и обдирать — они честно зарабатывают деньги, своей предприимчивостью, своим талантом.

— Выходит, что ты у нас творец, да? — Вильд поднял заготовки к глазам и скрупулёзно рассмотрел их. — Годится.

Офирцы заказали особые наконечники для стрел, какие не делают на Севере. Гарри не разбирался в вопросе, но у него было стойкое ощущение, что он такие уже видел, то ли в кино, то ли в музее. Главное — это были не старые добрые английские бодкины, предназначенные для пробития кольчуг, а плоские наконечники, оборудованные крючками по бокам. Такие даже вырезать из мяса будет тяжело, не то что вынимать…

— Да, я считаю себя творцом, — кивнул Гарри.

— А ведь всё своё «творчество» ты украл, — заявил краснолюд.

— Почему это? — недоуменно поинтересовался Гарри.

— Потому что я смотрю на твою морду и вижу, что ты не семи пядей во лбу, — ответил на это Вильд. — Керосин твой ты знал от кого-то, потому что изобрети ты его сам, тебе бы не пришлось на ощупь подбирать правильный жар и с созданием кубов ты бы справился быстрее. Юнод же говорит, что ты возился с этим очень долго.

Ведьмаки склонны болтать, как заметил Гарри…

— Ладно, да, эту технологию знали люди в моём мире и я её воссоздал, — вынужден был согласиться он.

— Во-о-о-от, — поднял Вильд указательный палец. — Это значит, что ты это украл. Какой ты творец, если зарабатываешь на том, что не твоё?

— Но не было здесь такого! — возмутился Гарри. — И как можно украсть у того, кто давно уже умер?

— Речь не о том, было тут это или нет, — покачал головой Вильд. — Ты этого не изобретал, это не продукт твоего кропотливого творческого труда. Это чужое, присвоенное тобой. Хотя бы поэтому ты не творец. И купцы тоже не творят, а перекупают дешевле, с целью продать подороже. Так что, ты только не обижайся, ерунда это всё — о талантливых творцах и о добрых купцах…

Контраргументов у Гарри не нашлось, поэтому он лишь недовольно поджал губы.

— Жил ты мало, это сразу видно, — изрёк Вильд. — Но ничего. Со временем проходит.

— Но ты оставь свои коммунякские речи, — потребовал Гарри. — До добра это никого не доведёт.

— А я и не говорю ничего о твоих коммуняках, — усмехнулся краснолюд. — Но ты их так истово ненавидишь… Не задумывался, почему?

— Ну, потому что… — Гарри всерьёз задумался. — А! Потому что они посягают на наш образ жизни! Хотят отнять наше и сделать так, чтобы у нас стало как у них!

— Они делали что-то такое? — спросил Вильд.

— Конечно! — ответил Гарри. — Незадолго до того, как я оказался здесь, они напали на союзную страну, смели её армию и спешно двигались на запад. Перед этим, конечно…

Тут была неоднозначность. Из телевизора твердили, что коммунисты нанесли удар первыми, после чего по ним ударили ядерными ракетами, но тётя Гортензия и мистер Уоллкрафт были уверены,