В ответ "ночной князь" презрительно скривился и ничего не сказал.

Отряд скакал к пятну средним темпом. Рус уверенно показал направление и шли точно по нему. Зачем единорогам дороги?

Этруск, со связанными руками, Озгул и Боргул ехали рядом, и этруск рассказывал и рассказывал, отвечая на уточняющие вопросы "князя". Отвечал предельно серьезно, можно сказать доверительно. Ну, немного прихвастывая.

Из дома его выгнали за наглое воровство отцовского скипетра - символа власти в Роде. Краткое изложение длинного рассказа:

"А что было делать, я просто подержать взял! Я - старший сын, а отец предпочел в наследники среднего! Только из-за роста! Разве это справедливо!? Не может Глава Рода быть недомерком! Обидно. А жрецы, они же Призывающие подтверждали - я родной сын. С детства изнурял себя тренировками, учебой. Пытался доказать, что я лучший и доказал! Ни кто не мог меня одолеть, но проклятый рост! Меня не казнили за святотатство, нет. Сделали хуже - вселили Духов и выгнали из дома. Знаки, как ты сказал, обманные в мечи вложили. Это ерунда - моя склонность к Духам, их подселяют в наказание, это… скрытая казнь. Что я пережил, как с ума не сошел - ума не приложу, но подчинил, не стал одержимым. Воронок помог, мой верный единорог. Если бы не он, то… он прижимал меня к земле, когда я метался и толи втягивал, толи силы давал, но постепенно я Духов приструнил. Что с ним, когда увижу… душа не на месте, Озгул".

Да, верный единорог - незаменимый помощник и друг. Степняк Озгул знал это не понаслышке. Порой они, порождения другого мира, выдавали такое…

"В Кафарской Горгоне меня нищего подобрали Леон и Андрей, ученик Текущих. Распознали мои бойцовские качества и предложили пойти в гладиаторы. Я ничего об этом занятии не знал. Подписал контракт, где они стали моими "учителями" с твердыми процентами от моих доходов. Когда понял, стало обидно, но… привязался я к ним. Подобрали, поили - кормили, а я воспитан отвечать за людей. Сначала меня в наследники готовили, тебе это должно быть знакомо, "князь".

Озгул мысленно согласился. Этот Рус, без напускного нахальства, помимо воли вызывал в нем уважение. Не доверие, о нем и речи не было, а именно уважение. И несомненно он из влиятельного Рода. Еще раз пообещал себе побольше узнать об Этрусии из независимых источников. Бозгул знал не больше его. Сказал там длительные усобицы и все. Поэтому и растят воинов.

"На последних Лооссалиях против меня выставили кагана. Я победил".

После этих слов Боргул ругнулся:

- Так это из-за тебя я сто гект потерял!

- Ничего, вернешь из пятна, - с наглой улыбкой ответил Рус, а Чик в это время подумал: "Нихрена себе, куда Марк дотянулся!"

Озгул лишь усмехнулся.

"От мести Горгонских лоосок пришлось бежать в Месхитополь. На арену путь заказан и тут Андрей находит виллу с деньгами. Настроились решительно. Ему деньги позарез из-за бабы, а у Леона мечта - руку вырастить. Пришлось брать руководство на себя…"

Он выдал почти истинную историю ограбления, только без казни, убийства мага и со словами "вычистили дочиста".

"От такого количества золота растерялись и тут Андрей вспоминает о плато Шаманов, что продается в Тире и никому неинтересно откуда деньги. Мы изначально и не собирались туда соваться, хотели спрятать где-нибудь в другом месте, а тут удача - пятно оказалось рядом, лучше места не придумаешь. Я бывал в Альганском пятне, представлял - вполне можно выжить, если вглубь не забираться. С моим умением и магией Андрея тем более. Так и сделали. Ничего особенного не случилось. Я пару орлов подстрелил, змей Воронок потоптал, и спрятали деньги под корнями куста. Отличное место. Ох, как он извивался! Хорошо хоть медленно", - Чик наслушался от Андрея описания походов в Каганские пятна, - "вымотались вдвоем. Грацию он за границей оставил".

Озгул подосадовал, что забыл дать задание Адыгею побеседовать с наблюдателями о движении в пятне. Зациклился на личностях и совсем упустил эту элементарную проверку. Может сам догадается, но вряд ли.

"Хвала Френому, каганов не встретили - магию совсем не применяли, обошлось. А то, говорят, слетаются на Силу. Кстати, альганы меньше. Но там зверья ни в пример больше. Звездную тропу? Да, как и все остальные: забежал - выбежал. Тебе ли не знать, Боргул! Андрей снял координаты и пошли назад. Одного борка оставили на прокорм хищникам. Удачно".

"Хм, почему уверен, что он таскать начнет? Здесь, Озгул, больше личное. Я командиром был, и сам их в степь отправил, прикрывать остался. Да и Воронка могли пристрелить, пожалел. Как и их. Ответственность, понимаешь это слово?"

- Уймись, Боргул, - серьезно сказал Озгул на возмущенное: "Да как ты смеешь!". Разбередил этот сволочной этруск душу, напомнил сказания Альгин. Поступил бы он так же? Вряд ли.

"А ведь правду говорит. Ишь, герой нашелся! А общее золото - сдал!", - эта мысль успокоила.

"Давно это началось. Грация, его любовница, на меня глаз положила. Он ревновал. А мне она даром не нужна! Но у него свои думки, да и она любит пожить весело. Потому и уверен, что их знаю. Леон еще мог остановить, но пошел к Кагантопольским лекарям, они лучшие. Какой из однорукого помощник? Да и не смог удержаться - бакалавр-Исцеляющий рядом".

- Почему золото сдал? Так я говорил уже, - потрогал цепь на шее, - Жалко - ужасно, но жизнь подданных, да, я их так для себя определил, дороже. А Андрей, дурак, обязательно в пятно сунется и мало ли. Один, без магии - он никто, каганы сбегутся. А так придет разок - пусто. Ничего, переживут. А когда поклялся, моя слабость, согласен, но и тебе такую боль не пожелаю, - Боргул на эти слова довольно улыбнулся, Озгул оставался невозмутим, - за свою душу серьезно боюсь. Не хочу к Тартару навеки. Хвала Френому, сказал "без малого" сорок талантов, но сколько он посчитает этого "без малого" - не знаю. Как на иголках сижу. Жрецы говорят, он капризен.

Говорил много, день длинный. Озгулу пленник нравился все больше и больше. Эмоционально. И моральным принципам отчаянно завидовал, но даже себе боялся в этом признаться. Все чаще во время долгой исповеди этруска перед внутренним взором возникала счастливая Альгин. Такой, какой была во времена его детства. Потому и хмурился. А здраво рассуждая, сильно смущала "ночного князя" такая откровенность, прямо как перед смертью. Он поверил в рассказы пленника практически полностью.

"А ведь он не надеется в живых остаться! Ловушка? Вряд ли. Пятно само по себе ловушка. Он уверен, я его убью. И он прав! Рахмона с Чингизом не прощу, и ко мне не пойдет, слишком гордый, да и мне моралисты не нужны. Избави меня Предки от героев! Нарушит клятву? Сильно сомневаюсь. Для них попасть к Тартару то же, что для нас в пласт "небытия" на вечные муки. Избавьте Предки мою душу от такого! На всякий случай окружу надежной защитой. Решено. Подожду еще слов Адыгея. Почему он так долго!", - Озгул рассуждал, а "волки" готовили ночной лагерь буквально в полстадии от границы.

Большое багровое солнце виднелось над горизонтом своим самым верхним краешком. Туч не было. Завтра обещался ясный день.