‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Путь до Машиного шатра выдался непростительно длинным. Пересекать лагерь, делая вид будто ничего не происходит и у меня на счету не каждая секунда, на деле оказалось чертовски сложно. Из меня хреновый актер и притворяться спокойным или же скучающим получается так же, как прятать запах в туалете за ширмой из освежителя воздуха. Вроде и не так противно вдыхать этот воздух, но тем не менее истинную вонь никуда не спрятать. Мне казалось, что любой встретившийся мне человек видел меня насквозь и тот час же поднимет тревогу. А Мая там, одна в багажнике, на сорокоградусной жаре. И тогда я проклинал себя за идиотизм. Почему я решил, что у нас все получится? Почему решил, что могу подвергать её жизнь опасности? Ответ был очевиден. Оставаться здесь — еще больший риск. И лучше воспользоваться тем крохотным шансом на спасение, чем ждать как овца на закланье своей казни.

Тент для женского обслуживающего персонала находился недалеко от кухни и вдали от основного лагеря с воинами Аллаха. Девушек в оазисе было немного и араб понимал, что опасно оставлять их рядом с парнями без присмотра, поэтому приставил к их палатке охранника, который в отсутсвие главнокомандующего пропадал на кухне за игрой в калах. Не было его на своем дежурном месте и в этот раз.

Отодвинув в сторону полу шатра заглянул внутрь, увидев Марию на раскладушке в дальнем углу тента. Еще две девушки накидывали на себя хиджаб, готовясь идти выполнять свою работу. Они испуганно соскочили на ноги. Я поднял указательный палец к губам показывая взглядом на Машу и проговорив:

— Она моя невеста.

Не знаю смогло ли это их успокоить, но кричать они не стали, но и палатку не покинули.

Я приблизился к Машиной раскладушке. Она лежала на боку, не шевелясь.

— Маша, вставай, — позвал её.

Девушка как-то резко дернулась, приподнимаясь на локте и подозрительно взглянув на меня.

— Что такое? — нахмурилась, пристально смотря на меня. — Кто ты?

На ее лице отражалось искреннее недоумение, словно она впервые видела меня.

— Я Махди, помнишь меня? Мы разговаривали с тобой как-то в подвале, в другом лагере. И виделись вчера за ужином.

Она сильнее сдвинула брови. Её взгляд блуждал, с трудом сосредотачиваясь на мне.

— Вчера? — озадаченно проговорила она. — Я не…, - начала она и тут же прервалась. — Да, кажется вчера видела.

В её голосе слышалось столько неуверенности, что становилось абсолютно ясно, она не понимала о чем я говорю. Сделав шаг ближе, увидел как она попыталась дернуться, но пошатнулась и осталась в том же положении. Горло сдавило тисками, глядя на ее потерянный вид, на вялый взгляд и абсолютную дезориентацию. Девушка явно находилась под действием каких-то веществ.

— Маша, пойдем домой, — подошел ближе, опускаясь на колени перед ней. — Тебя ждут родители.

Когда заговорил про дом, в горле пересохло. Всех нас ждали семьи. А ей нужно оказаться в родительских объятиях как можно скорее, ведь никто не сможет ей помочь кроме близких и их заботы.

Она помотала головой, усаживаясь на раскладушке.

— Нет, дома больше нет, — заявила так, будто это единственное в чем она была уверена.

— Есть. Там мама и папа, они ищут тебя и очень ждут твоего возвращения. Пойдем, — протянул ей руку.

Но она даже не посмотрела на мою ладонь, продолжая сидеть в том же положении.

— Я не знаю тебя и не пойду с тобой, — испугано пробормотала она, отодвигаясь дальше.

— Знаешь, просто пока не можешь этого вспомнить, — пытался уговорить её.

Сложившаяся ситуации застала меня врасплох. Я понимал, что драгоценные минуты ускользают, а уговоры займут гораздо больше запланированного времени. Да и Маша в целом выглядела совсем заплутавшей и потерявший связь с реальностью. Хотя физически она выглядела гораздо лучше, чем после нашей первой встречи, но ее психическое состояние значительно ухудшилось.

— Уходи, — проговорила она.

— Я не могу без тебя, — почувствовал как она выстроила между нами стену, прячась от меня.

— Уходи, я тебя не знаю, — замотала она головой.

За спиной девушки начали что-то говорить в мою сторону. Ситуация накалялась. Уговорить Машу не получалось. По крайней мере не тогда, когда она находится в полной прострации. Взвалить ее на плечи и пронести через весь лагерь, это все равно что повесть на себя мишень и с колоколом встать посреди оазиса. В висках стучало. Нужно принимать решение и действовать, но я никак не мог решиться бросить ее на растерзанием арабу и его людям.

— Маша, ты погибнешь здесь, — не оставлял попыток утащить ее за собой. — Пожалуйста, пойдем со мной.

— Уходи. Мне здесь хорошо. Обо мне заботятся. А ты чужой. Уходи! — повысила она голос.

Щебет арабок у меня за спиной становился громче. Еще немного и на шум прибегут люди. Я поднялся на ноги, не в силах сдвинуться с места без неё.

— Маша, прошу тебя, пойдем. Вспомни, как я пообещал тебе, что вытащу отсюда.

— Уходи-и-и-и! — закричала она.

Заполнивший палатку ультразвук заставил меня подскочить и выбежать из шатра. Маша продолжала кричать и я слышал топот ног на кухне. Прибавив шагу, обогнул шатры, стараясь как можно более спокойно и в то же время быстро добраться до стоянки. Крик из женской палатки продолжался и на его звуки начали выглядывать бойцы из своих спален. Все внимание сосредоточилось на крике Маши. У меня же больше не оставалось времени для осторожности. Увидев стоянку, я прибавил шагу и побежал. Достал нож и быстро пробежался вдоль оставшихся на стоянке машин, протыкая колеса. Открыв багажник, выпустил Пчёлку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Быстро, быстро ложись на заднее сидение.