на всякие непредвиденные случаи, и он без раздумий пустил их в ход. Так что теперь нормальный комплект карт имелся в каждом полку, что уже хоть что-то…

Помимо карт, Рюген через газеты обратился к общественности.

«Война с турками и поляками идёт не за какие-то абстрактные интересы, а за русскую землю и за православную веру. Не впадая в официоз и пафос, можно смело назвать её Священной – слишком многое зависит от её исхода.

Любая помощь войску русскому будет кстати. Вас не призывают идти записываться добровольцами – наши воины храбры и умелы. Но вот послать письмо своим землякам со словами ободрения, посылку с лекарственными травами или какими-то лакомствами для раненых… Поверьте, это будет серьёзная помощь – они будут знать, что их помнят и ждут.

Самое же главная помощь будет заключается в том, чтобы вы смотрели за поездами[172], отправляемыми на войну. Встречаются нелюди, что воруют у русских солдат напрямую или поставляют некачественный товар. Если вы можете как-то проконтролировать это – делайте!»

Параллельно Грифич мобилизовал травников подходящего возраста в добровольно-принудительном порядке – то есть деньги и почётная медаль после завершения компании или неприятности от властей. Мобилизовал и учеников Художественной школы – старшекурсников, разумеется. Прежде всего, они должны были заняться копированием карт на местах, и задачу эту принц считал очень важной.

Мобилизовал и музыкантов, причём не только учащихся старших курсов, но и «ограбил» некоторых вельмож. «Ограбление» было вполне добровольным – многие сановники в порыве патриотизма сами предлагали какие-то услуги. Ну а почему бы и нет, если лично тебе это ничего не стоит…

Из всевозможных ложкарей-балалаечников-гудочников было сформировано более тридцати оркестриков по пять-десять человек. Звучит весомо, но уровень большинства таких оркестриков был очень невысок, но что есть. Опыт Суворова показал, что с музыкой солдатам намного веселей и даже скорость маршей возрастает, так что…

Было сформировано и три полноценных оркестра, а главное – гордость попаданца, оркестр духовой. Все они были посажены на повозки, в которых и должны были сопровождать солдат в походах.

Выбил он и командировки в войска для молодых добровольцев-чиновников. Вряд ли они покажут себя в боях, но вот в штабах такие «боевые чернильницы» лишними не будут.

Герцог Померанский работал как проклятый, носился по городу и окрестностям, но зато и дело пошло. К концу мая всё, что можно было сделать в Петербурге, было сделано. Последним «штрихом» были наконец-то «продавленные» попаданцем брошюры по медицине, изданные чудовищным тиражом в тысячу экземпляров – чтоб на каждую роту хватило.

Формирование армии Померании также дало свои плоды – желающих записаться было больше, чем он рассчитывал, свыше тысячи человек. Правда, почти три четверти не имели никакого отношения к Померании и Рюгену и желали только наняться на военную службу к удачливому правителю.

После Семилетней войны появилось много ветеранов, которым некуда было податься. Пруссия, обескровленная колоссальным долгом и потерей территорий, вынуждена была сократить армию, да и другие страны несколько урезали военные бюджеты. И на таком фоне известие о найме прокатилось по рядам отставников настоящей благой вестью.

К Грифичу потянулись закалённые ветераны в возрасте около тридцати. Солдат более старших возрастов что Пруссия, что Австрия сохранили в качестве этакого костяка, вояки помоложе смогли как-то устроиться, а вот такие… Куда им? До пенсии ещё далеко, а жить обыденной жизнью они уже не умеют… В большинстве своём они ранее служили Пруссии, но никого это не смущало – понятия «национальность» и «государственные интересы» только-только начали внедряться в общество.

Найм оплачивал русский император через Рюгена. Нанимать их непосредственно в русские войска не было особого смысла – пришлось бы переучивать, да и не факт, что русские солдаты восприняли бы хорошо вчерашних противников – здесь как раз «национальные интересы» понимали… А так, в отдельном полку, почему бы и нет? Как только исчезнет необходимость в их услугах, просто перестанет идти плата, и все вопросы о дальнейшей судьбе будут не к Петру, а к герцогу Померанскому…

Пришлось сформировать два полка – в один вошли те самые пруссаки, в другой – добровольцы из подданных Грифича, желающие повоевать, подготовленные русскими егерями. Два полка пришлось формировать потому, что подготовка отличалась очень резко, и сводить их воедино не было никакого смысла – всё равно пришлось бы переучивать.

Неожиданностью стали властители-соседи, в буквальном смысле продавшие ему свои игрушечные армии[173]. Кто-то – только солдат, кто-то и сам решил отправиться на войну… Армии, кстати, в большинстве случаев и вправду были игрушечными – от двух десятков до сотни солдат. Но и их набралось достаточно, чтобы создать третий полк.

Три полка – звучит грозно и солидно, но на деле только «пруссаки» имели достаточно приличную численность – больше семисот человек. Другие два полка, вместе взятые, «тянули» на восемьсот.

– Всех бери, – благодушно кивнул нетрезвый Пётр на вопрос о добровольцах-наёмниках, – пусть лучше они там воюют, чем…

Он не договорил и махнул рукой.

В путь Рюген отправился не только со своими полками, но и во главе гвардии – по роте от каждого полка. Точнее говоря, формальным предводителем был Павел, а гвардейцы числились его личной охраной. По прибытии в войско гвардия передавалась под непосредственное командование Миниха. Схема не самая простая, но так показалось Петру проще всего – вельможи уже утомили своим местничеством, а подобным образом ничьё воспалённое достоинство не ущемлялось.

Выезжали со здоровенным обозом, всё-таки Петербург – город промышленный и портовый, так что в телегах для армии было много всего интересного. Владимир с подопечным ехал в окружении уланов и конных гвардейцев, но «в окружении» достаточно условном – приходилось постоянно мотаться из конца в конец, натаскивая Павла.

Натаскивал он его не случайно – просто раз уж выпихнули мальчишку на войну, то нужно взять с этого максимум пользы…

– Помощником квартирмейстера будешь, – сказал Рюген. Цесаревич неверяще уставился на него и тупо переспросил:

– Твоим помощником?

– Да, – терпеливо повторил наставник, – на турнире ты себя неплохо проявил, да и вообще – квартирмейстерское дело изучить лишним для будущего императора точно не будет.

– А бои? – слегка плаксиво сказал подросток – у него в последнее время вообще часто менялось настроение.

– Специально – точно нет, – отрезал Владимир, – но, к сожалению, совсем их избежать у тебя вряд ли получится.

Так что ехал Павел в весьма приподнятом настроении – как же, наставник похвалил, да бои впереди! Когда Грифич его отпускал, тот сразу