Жизнь Вдовствующая Дама прожила непростую, с этим трудно было поспорить. Да и к тому же у женщины ее положения и из ее поколения никогда не было возможности самостоятельно выбирать себе судьбу. Кейтлин решила, что в силу этого должна испытывать к эльфийке некоторое сочувствие.

Но не испытывала. Хотя пыталась.

Когда комнату привели в надлежащий вид, Кейтлин отпустила слуг и легонько похлопала мать по щекам. Ничего не произошло, и она похлопала снова, на этот раз сильнее. Тоже безрезультатно.

«Заканчивай, – велела Кейтлин самой себе, – а то, чего доброго, войдешь во вкус».

Раздобыв стакан воды, она чуть сбрызнула лицо Вдовствующей Дамы. И мерзкая старушенция наконец пошевелилась. Дрогнули словно вырезанные из папиросной бумаги веки. Неохотно открылись глаза.

– Почему я еще жива? – осведомилась Вдовствующая Дама.

– Тебе умирать не положено. У меня тут работы непочатый край. Мне нужны твои советы.

– Ты моих советов никогда не принимала.

– Не принимала всерьез. Это разные вещи.

Вдовствующая Дама залилась слезами.

– Да ну, кончай, – приказала Кейтлин. – Больше на это никто не покупается. Возьми-ка.

Вдовствующая Дама уселась на оттоманке, взяла у Кейтлин стакан с водой, с изяществом сделала глоток.

– А ты выросла и стала жестокой, подменыш. Недооценила я тебя.

– Ты пыталась меня убить.

– И это тоже.

– Почему?

– Трудно объяснить. Чтобы ты поняла, придется долго вавилоны городить.

– А ты попробуй, вдруг я пойму.

Вдовствующая Дама соединила пальцы, подняла руки, большими пальцами вниз, и свела ладони. Потом долго-долго смотрела в щелочку между ними, будто пыталась разглядеть нечто неуловимое в пророческом хрустальном шаре.

– В молодости, – изрекла она наконец, – у меня был роман с собственным отцом.

Кейтлин полагала, что никакие слова матери удивить ее уже не смогут. Но поняла, что ошибалась.

– Зачем ты мне это рассказываешь?!

– Просто послушай, хотя бы раз в жизни. Это очень важно. – Губы Вдовствующей Дамы на мгновение изогнулись в гримасе сильнейшего презрения, которую Кейтлин так хорошо знала еще с детства. – Мой отец был чудом из чудес – сильный, мужественный, аморальный, властный. Разумеется, я его обожала. Он был моим папочкой, моим героем, светом моих очей. Но я росла, а он увядал. Раньше мог пришибить слугу, буде ему примерещится малейшее неповиновение, и отказать убитому в праве кремации, а с возрастом вдруг сделался разумным и стал прислушиваться к увещеваниям. Мое отрочество только-только расцветало, а отец уже был таким немощным и добродетельным! Он, очевидно, приближался к трансценденции. Как сильно я жаждала привязать его к миру! И видела, что он хочет того же… Мне была невыносима сама мысль о том, что я его потеряю… Даже тогда я уже знала, каковы мужчины. И самых благих из них можно вернуть на путь порока, хорошенько поработав рукой и посулив нечто большее. Я посулила отцу нечто гораздо, гораздо большее. И свои обещания выполнила. – Вдовствующая Дама посмотрела Кейтлин прямо в глаза. – Хочешь, опишу все подробно?

– Нет! Боги всемилостивые. Пожалуйста, пожалуйста, не надо.

– Как пожелаешь. Поначалу все было вполне мило. Какая невинная молодая дева не фантазирует, что ее развратят в пух и прах? К своим четырнадцати годам я знала о сексе и страсти поболее самых порочных взрослых… К пятнадцати годам запястья мои покрылись шрамами: я не единожды пыталась покончить с собой. Я отдала свое тело на волю отцовских желаний, но променяла одно зло на другое. Он перестал быть тем, кого я так хотела спасти. Я ненавидела его всем своим существом… И потому отказала ему… Вот тут-то я и узнала, каково на самом деле неравное соотношение сил. В ту ночь из соблазнительницы я превратилась в жертву. – Вдовствующая Дама ненадолго умолкла. – И снова спрашиваю: не желаешь ли ты, чтобы я рассказала все подробно?

– Давай просто сойдемся на том, что всякий раз, как всплывает этот вопрос, мой ответ будет «нет».

– Ну что ж, хорошо. Я бежала, он преследовал. Я пряталась, он находил. Я, беззащитная, попадалась в его ловушку и била его же оружием. Он молил о прощении. Я прощала и получала за это плетьми. У меня был нож. Он истекал кровью. Эта игра доставляла нам обоим огромное удовольствие. Ты точно не хочешь?..

Кейтлин помотала головой.

– Мне она доставляла гораздо больше удовольствия, чем отцу. Так он и умер… Помню, как пах его труп на погребальном костре. Какой же мерзостный смрад! Настоящая вонь. Она так никогда и не выветрилась. Даже сегодня я все еще ее чую… Вина, гордость, отвращение к тому, что я сотворила, – всего этого оказалось вполне достаточно, чтобы продержать меня в этом мире до нынешнего дня. Стоило ли оно того? Сегодня я оглядываюсь назад и вижу лишь юношеское безумство. Можно даже вообразить, что мои поступки обернулись благом, как я и надеялась, ибо отец очень любил наш мир и желал в нем остаться. Даже если бы ради этого пришлось стать чем-то, на что сам он раньше поглядел бы с презрением… После похорон я не выдержала и покаялась матери. Мы обе были облачены в траурные белые одежды. Ветер еще не успел сдуть золу с погребального костра. Угадай, что сделала эта гадкая старуха.

– Не могу, – отозвалась Кейтлин. – Честно слово, не могу.

– Пожала плечами и сказала: «Снова-здорово».

– Хм…

– У нас состоялся весьма долгий разговор с этой злобной боевой вороной, с этим средоточием грехов и дурных намерений, с презреннейшей из всех существ. В отличие от тебя я расспросила обо всех подробностях. И была сама не рада, потому что все они оказались мне хорошо знакомы. Такая же история случилась с моей матерью, а до того с ее матерью, а до того с ее матерью, и так до бесконечности. Вплоть до самой распоследней мелочи. Никто не знал, как далеко в прошлое тянется эта цепь, скованная из инцеста и вины… Где-то по дороге я встретила твоего отца… И, несмотря на все дурные предчувствия, вышла за него… Вообрази мое облегчение, когда с первой же попытки мне удалось родить наследника мужского пола и стало понятно, что не придется передавать проклятие дочери. И вообрази мой ужас, когда твой отец притащил домой незаконнорожденного ребенка женского пола – тебя.

– Но ничего подобного никогда не случалось…

– Не за что, – сказала Вдовствующая Дама.

Кейтлин прикусила язык, почувствовала во рту привкус крови, смолчала.

– Думаешь, просто потому, что ничего подобного не случалось, не пришлось для того, чтобы оно все-таки не случилось, прилагать огромных усилий? Ты и правда полная дура, я всегда опасалась, что именно такой ты и вырастешь. Да я возношу благодарность всем богам и деймонам, что ты не мое порожденье! Я жестоко обходилась с тобой в детстве? А у кого имелось на то более законное право? Кто сдержался и не удавил тебя в колыбели? Кто избавил тебя от судьбы, с незапамятных времен преследовавшей женщин из нашего рода?.. Я жестоко обходилась с тобой, когда ты выросла? Твой ненаглядный Драконий Корпус собирался принести в жертву всех твоих сокурсниц. Тебя первую подвергли гонениям, таким образом я дала тебе шанс сбежать и не погибнуть. Что, как видишь, удалось тебе одной… Были мои поступки правильными? Ошибалась ли я? Не тебе судить. Сейчас, оглядываясь на прошлое, я бы всем все простила, в том числе и тебе, если б смогла. Там, где не смогла, предложила бы в обмен небытие, существуй оно в этом мире. Увы, не в нашей власти предлагать прощение или небытие. Мы можем предложить всего-навсего понимание… Которое я теперь даровала тебе.