— Амулет защитит.

— Вам придется прятаться до конца жизни. — Тейт с тоской уставилась на бутылку из-под шампанского. Далеко. Не дотянуться. — У нас есть видеозаписи, мы объявили о находке. Вы не сможете убить всех.

— Это мы еще увидим. Отдайте мне амулет, Тейт, если не хотите, чтобы я разделался с вашими родителями.

Тейт сжала рубин, и ей показалось, что он запульсировал в ее ладони.

— Я вам не верю. Вы убьете меня. Вы убьете всех нас. И ради чего? Ради безумной фантазии о власти и безнаказанности?

— И бессмертии, — с уверенностью безумца заявил Ван Дайк. — И другие в это верили, но они были слабы, не умели контролировать то, что держали в руках. Я совсем другой. Я привык властвовать. Вот почему амулет принадлежит мне. Где он?

— Здесь. На мне.

Ван Дайк резко развернул ее лицом к себе и ослабил хватку, но Тейт не отшатнулась, не побежала. Некуда было бежать. Лицо Ван Дайка расслабилось, словно размягчилось, растеклось, как расплавленное стекло… но пистолет в его руках не дрогнул.

— Прекрасно, не правда ли? — тихо сказала Тейт. Она не могла взывать к его разуму, так что воззвала к безумию. Может быть, у нее все-таки есть оружие. — Амулет столетиями ждал, когда его найдут и снова будут носить и восхищаться им. Знаете, когда я его подняла с песка, он был абсолютно чистым.

Тейт повернула рубин так, чтобы он поймал лунный луч. В оглушительной тишине, нарушаемой лишь шепотом волн, ласкающих корпус яхты, ожили свет и тени.

— Время и стихия не коснулись колье. Оно выглядело точно так же, как в последний раз, когда обвивало шею Анжелики. — Ван Дайк молчал, зачарованно глядя на рубин, и Тейт чуть-чуть попятилась, понизила голос: — Думаю, колье было на ней в утро перед казнью. Мужчина, приговоривший ее к смерти, ждал. Он не мог овладеть ею, но он мог разорвать последнее звено, связывавшее ее с любимым. Однако он не мог разорвать их духовную близость. Ни он, ни смерть. Когда дым наполнял ее легкие, а языки пламени лизали босые ноги, она мысленно повторяла его имя — Этьен. Я слышу ее, Ван Дайк, а вы?

Сайлас еще несколько секунд не шевелился, словно кролик, загипнотизированный удавом, затем облизнул губы.

— Оно мое.

— О нет, оно все еще принадлежит Анжелике. И всегда будет принадлежать. Это и есть ее секрет, Ван Дайк, в этом вся магия и власть. Те, кто не понимал это и использовал колье в эгоистических целях, сами навлекали проклятье на свои головы. Если вы возьмете его, — очень тихо и очень уверенно сказала Тейт, — вы будете прокляты.

— Оно мое, — повторил Ван Дайк. — Я истратил целое состояние, чтобы найти его.

— Но его нашла я. Вы же хотите его украсть. — Тейт уже была почти у самых поручней. Уже слышала далекий шум мотора. Или просто очень хотела услышать? Если закричать сейчас, спасет ли она тех, кого любит, или убьет их?

Глаза Ван Дайка метнулись с колье к ее лицу, прояснились, словно с них спала тонкая пелена безумия.

— Думаете, я не понимаю, что вы делаете? Тянете время, ждете своего широкоплечего героя. Жаль, что он не явился спасти вас, а то бы вы умерли вместе. Очень романтично. Ну, хватит, Тейт. Снимите амулет и отдайте его мне или первая пуля попадет вам в живот, а не в сердце.

— Хорошо. — Она стянула через голову цепь. Ее пальцы, как ни странно, не дрожали и были очень послушными. — Если он вам так нужен, получайте.

Тейт размахнулась и швырнула колье далеко в море.

Ван Дайк взвыл. В его вое не было ничего человеческого. Он взвыл, как дикий зверь, отведавший крови, и бросился в море. Не успел он исчезнуть, как Тейт прыгнула следом.

Разрезая темную воду, она осознала всю безрассудность своего поступка. Разум убеждал, что она никогда не найдет амулет в ночном море без маски и акваланга. Даже Ван Дайка она не найдет.

Когда логика уже начала побеждать импульсивность, Тейт увидела движущуюся тень и бросилась на нее как акула. Здесь, в подводном мире, превосходящие силы Ван Дайка компенсировались ее молодостью и ловкостью, его слепая алчность — ее яростью. И поскольку он потерял пистолет, у них было одно и то же оружие — ногти и зубы.

Ван Дайк отчаянно тянул Тейт к поверхности, но, хотя и ее легкие ныли, она не давала ему всплыть, пока он ногой не отпихнул ее.

Тейт бросилась за ним. Он уже поджидал ее и, пока она жадно глотала воздух, озверело колотил кулаками по голове. Затем он схватил ее за волосы и притопил. Тейт захлебнулась, попыталась высвободиться, но ее пальцы соскальзывали с его прорезиненного костюма. Звон в ушах превратился в грохот, голова раскалывалась, из глаз сыпались искры… Нет, подумала Тейт, наконец освободившись, это свет, одинокий огонек на песке.

Ван Дайк уже мчался сквозь черную воду к амулету, сверкавшему на белом песке кровавой звездой.

Тейт как зачарованная следила за ним. Вот он поднял колье. Вот жадно сомкнул ладонь. Красный свет, мерцающий сквозь его пальцы, словно загустел, стал темным, как кровь.

Ван Дайк обернулся и победно взглянул на нее. Их взгляды встретились, задержались. И вдруг он завопил.

— Она приходит в себя. Ну же, Рыжик, откашляйся.

До нее словно бы издалека донесся голос Мэтью.

Она почувствовала под спиной доски палубы. Мэтью поддерживал ее голову. С него лилась вода.

— Мэтью…

— Не разговаривай. Господи, ну где это чертово одеяло?

— Несу, несу. — Мариан накрыла дочь одеялом. — Все в порядке, милая, только лежи спокойно.

— Ван Дайк…

— Все в порядке. — Мэтью оглянулся на Ван Дайка, за которым присматривал Ларю.

— Амулет.

— Господи, он все еще на ее шее. — Мэтью осторожно снял амулет. — Я даже не заметил.

— Ты был немного занят, спасал ей жизнь. — Рэй закрыл глаза. Когда Мэтью вытащил Тейт из воды, он был уверен, что его единственный ребенок мертв.

— Что случилось? — Тейт наконец нашла силы, чтобы поднять тяжелые как свинец веки, и увидела бледные озабоченные лица. — Господи, как все болит!

— Зрачки нормальные. Она не дрожит.

— Надо снять с нее мокрую одежду и уложить в постель. — Мариан закусила губу, чтобы сдержать слезы. — Я приготовлю тебе ромашковый чай, милая.

— Хорошо. — Тейт слабо улыбнулась. — Можно мне встать?

Подавив ругательство, Мэтью подхватил ее вместе с одеялом.

— Я отнесу ее в постель. — Он на мгновение остановился, оглянулся на Ван Дайка. — Ларю, Бак, отвезите то, что от него осталось, на Невис и сдайте копам.

Тейт с любопытством уставилась на Сайласа.

— Почему он смеется?

— Не знаю. С тех пор, как Рэй вытащил его, он смеется и бормочет о горящих в воде ведьмах.

Мэтью наполнил ванну горячей водой, помассировал плечи Тейт, даже вымыл ей голову. Затем он насухо растер ее полотенцем, облачил в ночную рубашку и халат, уложил в постель.