— Ничего у тебя нет, — прошептал Мэтью, — кроме долгих лет на раздумья.

— Я выйду отсюда и доберусь до тебя.

— Нет. — Мэтью улыбнулся. — Не доберешься.

— Я уже победил. — Сайлас приблизился, обхватил прутья решетки, буравя Мэтью безумным взглядом. — Твой отец мертв, твоя дядя — калека, а ты — грязный мусорщик.

— Но в клетке сидишь ты, Ван Дайк. А я на свободе с амулетом.

— Я с тобой разделаюсь. Я верну амулет, Джеймс, и разделаюсь с тобой. Ты думал, что можешь перехитрить меня?

Мэтью отошел от решетки.

— Не сходи с ума, Ван Дайк. Я хочу, чтобы ты жил долго и в здравом уме.

Пронзительные вопли Ван Дайка провожали Мэтью до выхода из полицейского участка. Он стоял и поджидал Тейт, которая давала показания.

Она появилась минут через двадцать, совершенно измученная, и Мэтью молча протянул ей букет.

— Что это?

— Продавщица уверяла, что цветы.

Тейт улыбнулась и спрятала лицо в ярких цветах, сразу воспрянув духом.

— Спасибо.

— Я подумал, что они не помешают. Тяжелое утро?

— Ну, бывали и получше. Теперь у полиции достаточно материалов, чтобы предъявить Ван Дайку обвинение и выдать его властям США.

Взяв Тейт за руку, Мэтью повел ее к арендованной машине.

— Думаю, он проведет остаток жизни в психушке. Я только что его видел.

Тейт забралась в машину и подождала, пока Мэтью сядет за руль.

— Я подозревала, что ты пойдешь к нему.

— Хотел увидеть его за решеткой. — Мэтью завел двигатель и вывел автомобиль на дорогу. — Он на грани безумия. Пытался убедить меня… или себя, что он победил.

Тейт прижалась щекой к цветам.

— Нет. Мы знаем, что он проиграл, и это самое главное.

— Он назвал меня Джеймсом.

— Мэтью, мне очень жаль.

— Знаешь, почти половину жизни я хотел повернуть время вспять, вернуться в тот день, спасти отца или умереть за него. А сегодня, пусть на несколько минут, я как будто занял его место.

— Справедливость вместо мести, — прошептала Тейт. — С этим легче жить… Мэтью, я кое-что вспомнила, когда разговаривала с полицейскими. Прошлой ночью, когда я была на палубе с Ван Дайком, я положила ладонь на колье и пожелала ему ту жизнь, какую он заслужил.

— Двадцать или тридцать лет взаперти, вдали от всего, к чему он привык, чего жаждал. Отличное пожелание, Рыжик.

— Но кто его исполнил? — Она вздохнула. — У него нет амулета, Мэтью, но у него точно есть проклятие Анжелики.

Как чудесно вернуться в море, вернуться к любимой работе! Отвергнув все предложения использовать остаток дня для отдыха, Тейт уединилась в рубке с Хейденом.

— Отличная работа, Тейт, — сказал Хейден, просмотрев ее каталог. — Вы очень много успели.

— У меня была отличная команда. — Тейт потянулась за кофе, улыбнулась цветам, пылающим рядом с монитором компьютера. — А теперь, с тобой и Лорейн, она стала еще лучше.

— Мы ни за что в жизни не упустили бы подобный шанс.

— Думаю, надо арендовать еще одну яхту, пока Мэтью не построит новую.

Но не это волновало Тейт, пока Хейден перелистывал ее записи. Наконец она собралась с духом и выпалила:

— Хейден, скажи честно, я готова к приезду всех этих знаменитостей? Без справочников мне приходилось многие артефакты оценивать на глазок, и…

— Ты хочешь защищать докторскую? — прервал Хейден.

— Нет. Ну, может быть… Я нервничаю.

Он снял очки, потер переносицу, снова нацепил очки.

— Ночью ты сражалась с сумасшедшим, утром давала показания в полиции, но нервничаешь из-за встречи с коллегами?

— Хейден, я хочу настоящей сенсации. Все это должно стать фундаментом музея Бомонтов-Лэситеров. — Тейт взяла со стола колье, словно нуждаясь в его поддержке. Теперь оно было холодным. Прекрасным, бесценным и… успокоившимся? — И я… я хочу, чтобы «Проклятие Анжелики» через более чем четыреста лет странствий обрело дом.

— Понимаю. Мое профессиональное мнение: у тебя есть очень крепкий фундамент.

Тейт осторожно положила колье в футляр.

— Но ты не думаешь… — Она осеклась и повернулась к окну, за которым вдруг что-то залязгало и заскрежетало. — Что это, черт побери?

— Что бы это ни было, но звук отвратительный. Они выбежали на палубу, где уже стояли у поручней Мэтью и Лорейн. Рэй и Мариан появились из камбуза.

— О боже мой, что это такое? — воскликнула Мариан.

— По-моему, яхта, — прошептала Тейт.

По ядовито-розовому корпусу расползлись пятна ржавчины. Мостик угрожал слететь в море при каждой отрыжке двигателя. Когда странная посудина поравнялась с «Новым приключением», Тейт прикинула, что в ней футов сорок покоробленного дерева, битого стекла и ржавого железа.

За штурвалом гордо стоял Бак.

— Ну разве она не красотка? — крикнул он и выключил двигатель, окутав всех облаком черного дыма. — Бросить якорь.

Раздался скрежет. Посудина содрогнулась. Бак снял темные очки и ухмыльнулся во весь рот.

— Хочу назвать ее «Дианой». Ларю говорит, что она была потрясающей охотницей.

— Бак… — Мэтью закашлялся и замахал руками, разгоняя дым. — Ты хочешь сказать, что купил это чудовище?

— Мы ее купили, — объявил Ларю, выходя на накренившуюся палубу. — Мы с Баком теперь компаньоны.

— Вы решили свести счеты с жизнью? — предположил Мэтью.

— Ничего подобного. Подкрасим ее, подшлифуем детали, переберем двигатель. — Бак начал спускаться с мостика, и, к счастью, только предпоследняя ступенька не выдержала его веса. — Поплотничаем, — добавил он, продолжая ухмыляться.

— Ларю, это вы дали ему деньги? — спросила Тейт.

— Она досталась нам почти бесплатно. — Ларю осторожно постучал по поручням. — Как только подлатаем ее, отправимся на Бимини.

— Бимини? — переспросил Мэтью.

— В море полно затонувших кораблей, мой мальчик, — просиял Бак. — Давно я не стоял на палубе собственной яхты.

— Бак, не лучше ли… — начала Тейт, но Мэтью сжал ее плечо.

— Она засверкает у тебя, Бак.

— Готовься к инспекции, приятель! — Рэй сбросил туфли и рубашку и бросился в воду.

— Мужчины обожают свои игрушки, — прокомментировала Мариан. — Я испекла лимонные пирожные. Может, кто-нибудь хочет перекусить?

— Мы. — Лорейн схватила Хейдена за руку и потащила к камбузу.

— Мэтью, это же дырявое корыто. Им придется заменить каждую доску, каждую железяку.