Военные советы также давали указания, где именно будут действовать конкретные штрафные батальоны и роты, определяли их участки боевых действий и отвечали за обеспечение их надежным командным и политическим составом. Им полагалось назначать «отличившихся в бою командиров и политработников», комиссарами штрафных батальонов и рот, командирами и политруками взводов и заполнять командным составом другие постоянные должности{596}. Назначенные на эти посты получали право «применить все меры воздействия вплоть до расстрела на месте… за неисполнение приказа, членовредительство, побег с поля боя или попытку перехода к врагу{597}»

В порядке компенсации за исполнение этой службы, которая зачастую бывала опасной, назначенным в штрафные подразделения офицерам сроки выслуги в званиях сокращались наполовину по сравнению с их коллегами в обычных стрелковых батальонах и ротах, а каждый месяц службы в штрафных частях засчитывался при начислении пенсии за шесть месяцев службы в строевых войсках. Что же касается властных полномочий, то командиры и политические комиссары штрафных частей и подразделений пользовались дисциплинарной властью, эквивалентной власти офицеров, стоящих на целых два уровня выше в командной иерархии{598}.

Что же касается самих солдат, осужденных или штрафников, то они должны были прослужить в штрафных батальонах либо ротах от одного до трех месяцев, либо до этого срока заслужить право на освобождение — если им достаточно повезет, чтобы пережить данное испытание. С другой стороны, командиры штрафных батальонов или рот могли назначать штрафников ефрейторами, младшими сержантами или сержантами своих частей и подразделений, удачливые штрафники могли также получать боевые награды или даже освобождаться досрочно, если отличатся в бою{599}. Помимо тех, кто отслужил в штрафных подразделениях полный срок, раненые в бою штрафники считались отбывшими свой срок, восстанавливались в прежних званиях и во всех правах, и после выздоровления отправлялись обратно в строевые боевые части. Получившие в бою увечья получали пенсии, исчисляемые из их оклада, получаемого до того, как они попали в штрафные подразделения. И наконец, семьи погибших в бою штрафников получали такие же пенсии, как и семьи других военнослужащих{600}.

16 октября, примерно через месяц после выхода распоряжения о массовом формировании штрафных подразделений, НКО расширил масштаб штрафной военной службы, распространив ее на всех солдат, служащих во внутренних военных округах Советского Союза, в особенности на дезертиров. Повторяя первоначальное объяснение, данное Сталиным в приказе № 227, НКО применил практически те же критерии ко всем солдатам по всему Советскому Союзу, особенно к тем, которые были осуждены военными трибуналами, но исполнение приговоров было отсрочено до конца войны. Для отправки этих осужденных на передовую НКО потребовал от соответствующих военных округов создать в подкрепление определенным действующим фронтам маршевые роты (команды), укомплектованные осужденными солдатами, по одной роте на фронт{601}. Через десять дней, 20 октября, НКО расширил юридическую основу для формирования и использования штрафных войск, приказав войскам в гарнизонах и дислоцированных на путях сообщения в тылу отправлять своих «проблемных» солдат в штрафные подразделения. Эту меру приказ объяснял так:

«За последнее время в ряде тыловых гарнизонов и в особенности на станциях железных дорог отмечаются многочисленные случаи нарушений воинской дисциплины. Военнослужащие пьянствуют, грубо нарушают форму одежды и уставные требования при обращении к начальникам и старшим, бродят группами по улицам и базарам. Отмечаются случаи продажи военнослужащими на рынках обмундирования и продовольствия и случаи попрошайничества, причем под видом бойцов попрошайничеством часто занимаются всякого рода проходимцы и сомнительные элементы.

Значительная часть нарушений воинской дисциплины и случаев недостойного поведения падает на раненых и больных, находящихся и выписываемых из госпиталей и на военнослужащих, прибывающих с фронтов.

Подобное положение объясняется низкой требовательностью командиров к подчиненным, ослаблением внимания к вопросам дисциплины и отсутствием должной борьбы начальствующего состава и органов НКО с этими недопустимыми явлениями»{602}.

Чтобы решить эту проблему, НКО устанавливал «для решительной борьбы с дезертирством» строгий порядок и дисциплину в гарнизонах, на путях сообщения, рынках и базарах — в первую очередь создавая на железных дорогах «этапно-заградительные комендатуры» и направив патрули в городки и деревни для ловли и задержания там нарушителей, в том числе:

«а) дезертиров; б) отставших от эшелонов и команд; в) злостных нарушителей воинской дисциплины, дискредитирующих Красную Армию, как-то: хулиганов, пьяных, вступающих в пререкания с командирами и пр. и г) военнослужащих, следующих по командировочным предписаниям, выданным с явным нарушением установленных правил о командировках; … военнослужащих, не приветствующих начальников и старших, а также неряшливо и не по форме одетых;… военнослужащих, уличенных в попрошайничестве; гражданских лиц, занимающихся попрошайничеством под видом военнослужащих; военнообязанных граждан, задержанных за уклонение от воинского учета или призыва на военную службу; и военнослужащих, уличенных в продаже предметов вещевого довольствия{603}».

Ярко иллюстрируя то, как применялись эти дисциплинарные приказы, НКО 30 января 1943 года отправил одного молодого офицера из 310-й стрелковой дивизии 4-й армии Волховского фронта в штрафной батальон за «клевету» на своих командиров. В данном случае некий младший лейтенант С. О. Карамалькин, отправил письмо в армейскую газету «Красная Звезда» «настоятельно прося вызвать его в Москву для сообщения „серьезных фактов разоблачающих больших людей“». Будучи вызван в Москву[241], Карамалькин «подверг критике действия всех своих начальников, начиная с командира роты и кончая командованием армии и фронта. При этом Карамалькин голословно заявил, что многие командиры пробрались на командные должности только для того, чтобы пользоваться высоким авторитетом и спасать свою шкуру». Однако НКО обвинил Карамалькина, который «получив едва заметную царапину в руку, поспешил с фронта убраться» и который сам не был «непосредственным участником боев», в попытке «возвести на свое командование ложные обвинения» и приговорил: «Карамалькина Семена Осиповича за критиканство, попытку оклеветать своих начальников и разложение дисциплины в своем подразделении — отправить в штрафной батальон сроком на 3 месяца, с разжалованием в рядовые»{604}.