был сердит и недоволен, было понятно и так. Только что он закончил выслушивать показания Тёмной и отправил её восвояси.

— Всем внимание, оглашение приговора суда, — пробасил Трибун, после чего взоры богов устремились к нему. Он медленно снял свои очки и спрятал куда-то в доспех, — Богиня любви Лилит признаётся виновной в нарушении договора, в даче лживых показаний. Приговор — 5 лет геенны. Но суд учёл её нежелание раскаиваться и подчиняться и увеличил её срок наказания до 10 лет. Богиня удачи Фортуна, вы обвиняетесь в даче ложных показаний в пользу богини Лилит и предвзятом отношении во время суда. В виду очевидности вашей вины, вы приговариваетесь к 2 годам забвения.

— Уважаемый Трибун, — влез Носферату, — тёмная сторона просит о смягчении приговора и замены срока на отработку в пользу тёмных богов.

— Лилит, вам слово.

— На Тёмных Богов никогда не работала и работать не собираюсь.

— Фортуна?

— Забвение — это не так страшно, как геенна, я уж как-нибудь отсижу.

— Ой, дуры, — простонал Костик, отвешивая себе фейс-палм.

— Приговор вступает в силу немедленно.

Цепи, удерживающие Лилит, отпустили её и втянулись обратно под землю. Под её ногами разверзлась земля, где-то там глубоко, на дне, светились лавовые реки и доносились стоны и крики боли. Но Лилит не собиралась так просто сдаваться. Зацепившись рукой за край пропасти, она сумела подтянуться и последний раз взглянуть на замерзшую во времени Алису.

— Алиса, прости, я не смогла.

В руке Трибуна появилась огненная плеть, он расправил её и нанёс хлёсткий удар по спине Лилит, рассекая её до крови. Лилит изогнулась дугой и рухнула в геенну на 10 лет. Пропасть затянулась и время продолжило свой бег.

Трибун возвратился в свои чертоги. Они были обставлены в минималистическом стиле. Простые стол и стулья, выполненные в классике 18 века, на стене картина, фрукты и ваза. Он снял с себя доспехи и облачился в белоснежную мантию. Сев в кресло, что было перед зеркалом, он снял с себя тёмную личину, что скрывала его облик. Под ней был Галилей. Он смотрел в своё отражение, бледное и грустное. А потом с краёв его глаз покатились слёзы. Он прижал ладони к лицу и заплакал.

— Ах, Лилит, — плакал в свои ладони Галилей, — что же я натворил.

Руки бога морей и океанов сползли к волосам и сжали их, выдирая локоны.

— Прости меня, девочка, ПРОСТИ! Но, я должен был.

Глава 168 ок

Ванесса пришла в себя, а вернее будет сказать, включилась. Выход из сознания, по словам Шакала, был прост: Пуск-перезагрузка. В меню выбора виндоусов выбрать своё имя. Очень всё странно, больше похоже на инструкцию по пользованию приборами. Но она давно привыкла, что у Шакала бардак в голове не меньший, чем у неё, а, пока система работает, лучше не прикасаться.

Её единственный глаз открылся и показал какую-то муть.

«Шакал, я ничего не вижу.»

«Сетчатка обожжена, щас починю, это не займёт много времени. Так лучше?»

«Да.»

Ванесса обнаружила себя висящей на крюку в какой-то кладовой. Крюк был продет через правые рёбра. Если бы не притупляющие вещества, которые ей сейчас поступали в кровь, она бы умерла от боли. А так, всё, конечно, было жутко, но терпимо. Похоже, кто-то принял Ванессу за хорошо прожаренный труп и притащил к себе в кладовку. А что, мясу пропадать? Через несколько минут стало понятно кто. Дверь в кладовку скрипнула, Ванесса сразу же притворилась мёртвой — это было несложно. Внутрь вошёл молодой гоблин, ножом он срезал с бедра плоский кусок мяса, положил на кусок хлеба, сделав себе таким образом бутерброд, и вышел из кладовки.

Действительно кладовки, и здесь она — колбаса. Она повнимательнее осмотрела своё тело. Гоблины обглодали её ноги до колен и теперь подъедали то, что выше. Правая часть тела была обожжена до чёрной корки, правая рука сгорела до плеча, рёбра на правой части корпуса были оголены, и можно было полюбоваться на удерживающий её крюк. В животе зиял громадный провал.

«Шакал, а где моя печень, почему ты ничего не сказал про печень, она тоже того?» — сама удивляясь своему хладнокровию, сказала Ванесса.

«Нет, печень вашу я лично разобрал на атомы и пустил на восстановление мозга. Сейчас функции печени исполняет левая почка.»

«А не многовато ли на одну почку нагрузка всего организма?»

«Так и от организма у вас осталось — всего ничего. Вы лучше не болтайте, а жуйте, видите, какой аппетитный окорок рядом с вами висит.»

«Угу, прямо-таки товарищ по несчастью, в каком ещё цирке можно увидеть, чтобы колбаса ела колбасу.»

«Если пациент шутит, значит будет жить.»

Ванесса продолжила свой осмотр. Левой рукой, на которой не хватало мизинца, она потрогала свою голову. Мама миа! С правой стороны был оголённый череп, никакой плоти, на месте уха была дыра, в которую Ванесса сунула палец.

«А вот туда бы я руки не совал, а то второй раз мозги восстановить у нас может и не получиться.»

«Что с ухом, почему там такая дыра?»

«Когда микроволны вскипятили вам мозги, то образовалось излишнее давление, нашедшее выход, проделав отверстие в ушной раковине и перегородке правого глаза.»

«Я даже представлять не хочу, как это выглядело со стороны. Меня, вообще, можно убить?»

«Ну-у-у-у, теоретически да, но пока я внутри и функционирую — похоже, нет. Я надеюсь границы вашей неубиваемости мы проверять не будем?»

«Мы, нет. Но кто-то другой обязательно когда-нибудь захочет. Как выжил ты?»

«Спрятался в спинном мозге. Я бы рекомендовал вырастить вам дополнительный мозг, или расширить функции спинного.»

«Обсудим этот вопрос потом, а пока, что ты там говорил? Окорок? Ну-ка сделай мне бритвенные когти на руке, у меня аппетит прорезался.»

Ванесса выдрала кусок плохо провяленного мяса из своей соседки. Это оказалась свиная туша. Сунула в рот и зажевала. Есть приходилось очень аккуратно, чтобы мясо не вываливалось с правой стороны.

«Госпожа, не надо жевать, откусывайте кусочки и глотайте. У вас сейчас не тело, а сплошной желудок,» — посоветовал Шакал.

Минут за тридцать она полностью умяла свиную тушу вместе с костями, не слезая с крюка. Потом легко подтащила себя по цепи, чтобы стянуть с крюка, и тихо, не разжимая ладони, сползла вниз по цепи. Это действительно была кладовая гоблинов, тут были какие-то мешки, сделанные из волокон дерева, в них были орехи. Ещё несколько туш различных зверей. Больше в кладовую никто не заходил. Похоже, наступила ночь, и все спали. Откровенно говоря, они не