была настоящим диким зверем с точки зрения управляемости, но ее злая сущность была упрятана в изящный кузов Scaglietti, авторство которого приписывают Дино. Феррари был очень горд, он писал Лауре, отправившейся в Турин навестить семью, что все восхваляют новую машину за изумительный внешний вид. «Даже Пепино Верделли доволен результатом», — отмечал он. Несмотря на свою известную всем хрупкость и болезненность, Дино стал проводить все больше и больше времени в Маранелло, где особенно тесно общался с 29-летним тест-пилотом фабрики по имени Серджо Сигинольфи. Дино часто сопровождал Сигинольфи в его безумных тестовых поездках по близлежащим холмам. То были немногие светлые моменты в существовании молодого человека, чье здоровье, казалось, ухудшалось с каждым днем и чья однообразная жизнь в несчастливом семейном доме в Модене приносила минимум радости.

Ближе к концу года взаимоотношения Феррари с его звездными гонщиками, Аскари и Виллорези, начали портиться. Пилотов начала обхаживать Lancia. Фанхио подписал контракт с Mercedes-Benz, став их пилотом номер один. Стирлинг Мосс, уже демонстрировавший проблески гениальности, которая обеспечит ему в будущем место в пантеоне величайших гонщиков всех времен, был связан с Maserati, хотя и сохранял формальную независимость. Все это временно лишит команду Ferrari крепких кадровых ресурсов. Яркий, порывистый и преждевременно облысевший лондонец, может, и был бы доступен Scuderia, если бы в сентябре 1951-го не стал жертвой бестактности Феррари. Феррари пригласил 22-летнего Мосса, уже считавшегося в британском гоночном клубе большим талантом, выступить на машине завода, спроектированной специально под Формулу-2, на второстепенном гоночном этапе в Бари, что на побережье Адриатического моря. В компании своего отца Альфреда, известного дантиста и бывшего пилота, в 1924 году финишировавшего 14-м в гонке «500 миль Индианаполиса», молодой и рьяный Мосс проделал путь через всю Европу до самого каблука итальянского «сапожка» лишь для того, чтобы перед самой гонкой услышать едкие слова Коммендаторе о том, что тот передумал и решил отдать машину в распоряжение Пьеро Таруффи. Никаких объяснений такого решения Моссу предложено не было, и он возвратился в Англию, поклявшись никогда в жизни не выступать за Scuderia. Он едва не нарушил это клятвенное обещание, но вмешалась трагедия.

Переговоры Феррари с Аскари и Виллорези затрудняли два вопроса. В ходе серии встреч с пилотами в Модене Феррари без конца трепался о том, какую машину собирается выставить против новых оппонентов, но на деле выходило так, что он склоняется к более простому варианту с обновленной «Tipo 500». Аскари такой подход казался неадекватным, так как он знал о проекте Яно «D50» больше, чем представлял себе Феррари. Более того, и Аскари, и Виллорези не удовлетворяли невыгодные финансовые условия контрактов с Феррари, о которых Виллорези позже выразился так: «Мы были болванами, что вообще согласились на них».

Пока Аскари и Виллорези независимо друг от друга вели переговоры с «Коммендаторе», все заранее заключили, что в какой команде они по итогу ни окажутся, они непременно придут туда дуэтом. «Чиччо», за плечами которого теперь было два чемпионских титула, больше не был рьяным молодым парнем, жаждавшим шанса заявить о себе. Виллорези, никогда не принадлежавший к числу поклонников Феррари (главным образом из-за гибели своего брата), не относился к Scuderia с большой преданностью и намеревался последовать по стопам своего более молодого — и более быстрого — друга и протеже Аскари. Оба гонщика общались с Феррари на равных безо всякого раболепства, которое он привык видеть от молодых амбициозных пилотов, стучавшихся в его двери. Феррари брезгливо относился к подвиду богатых кандидатов на место в команде, желавших выступать у него, и имел склонность дольше обычного держать их на холоде у ворот завода или в духоте (в зависимости от времени года) сторожки в Маранелло. Аскари, называвший Энцо попросту Феррари (такое обращение Энцо принимал от людей, коих считал равными себе по социальному статусу), в конце декабря отказался подписывать контракт с конюшней. (Виллорези утверждал, что на тот момент уже заключил сделку с Lancia.) Сразу же после наступления нового года Феррари опубликовал пресс-релиз, где в тщательно подобранных формулировках объявлял о том, что две его звезды будут выступать в сезоне 1954 года в других командах. Вскоре после этого обоих с распростертыми объятиями приняла к себе Lancia, в составе которой они выступали на спорткарах вплоть до того момента, как Яно завершил работу над хваленой гран-прийной «D50» — это случилось в конце сезона.

После двух лет, на протяжении которых казалось, что Scuderia попросту не может не побеждать в гонках, Феррари и его героическая банда ушли в затяжное, 24-месячное крутое пике: за время этого спада им с огромным трудом удавалось выжимать редкие победы. Новые машины Лампреди были полной катастрофой. И это несмотря на возвращение из Maserati Альберто Массимино и Витторио Беллентани, помогавших Коломбо в создании прекрасной, но не снискавшей большого успеха «250F» — классической одноместной красавицы, которую Maserati намеревалась продавать на открытом рынке.

С уходом Аскари и Виллорези Феррари подписал в команду Гонсалеса, Хоторна, француза Мориса Трентиньяна и все еще не растерявшего запал Фарину, приближавшегося к своему 50-му дню рождения. Этот квартет был нанят на стандартных для Феррари денежных условиях — то есть за оскорбительно скудное вознаграждение, которое он предлагал гонщикам на протяжении многих лет просто в силу того, что предложение пилотов, жаждавших служить Scuderia, всегда превышало спрос команды.

Несмотря на лихорадочные доработки и изменения, растянувшиеся на два следующих сезона и породившие самых диких в плане управляемости зверей из всех гран-прийных «Ferrari» — «Tipo 553 Squalo» и «Tipo 555 Supersqualo» — команде было суждено пережить два тоскливых сезона, по ходу которых «Mercedes-Benz W196S» сметал всех на своем пути, а Хуан Мануэль Фанхио, управлявший им, взял свой второй и третий титулы чемпиона мира. Но что еще хуже, в статусных гонках спорткаров «Ferrari» в пух и прах разносили радикально обновленные и улучшенные «Lancia» и родстеры «Mercedes-Benz 300SLR». Аскари первым пролил кровь «Ferrari», это случилось на Mille Miglia в 1954-м, когда он на своем спорткаре «Lancia D24» с двигателем в 3,3 литра одержал убедительную победу над «Ferrari 500 Mondial» под управлением Витторио Мардзотто. Отчасти команде удалось поправить свое реноме в Ле-Мане, где Гонсалес и Трентиньян с минимальным отрывом победили на здоровенной «375MM». Именно на эту гонку американец Бриггс Каннингэм заявился в частном порядке на «375MM» с особыми гидравлическими тормозами на водяном охлаждении. Машина сошла с трассы из-за проблем с задним мостом, что породило напряжение во взаимоотношениях американца с Феррари. Каннингэм, покладистый, добродушный и элегантный спортсмен-любитель имел влияние на продвижение бренда «Ferrari» в Соединенных Штатах. Он не только самолично приобрел три автомобиля «Scuderia», но также благодаря своей известности смог обеспечить продажу аналогичных машин ряду своих богатых партнеров. Однако, когда Каннингэм проинформировал Феррари о том, что