Тем временем отсеки, разошедшиеся по разным стапелям, начали «обрастать» жгутами и разъемами. В них устанавливали в заранее подготовленные пазы и отверстия различные антенны, приборы и механизмы. И вот уже первый комплект выкатывают, каждый отсек на своей тележке с вращающимися ложементами, на стапель общей сборки. Там отсеки состыковывают, поворачивая друг относительно друга, пока установочный штифт на стыковочном шпангоуте одного отсека не попадет точно напротив паза на шпангоуте другого. Сдвигают вместе, затягивая гайки динамометрическими ключами, со строго определенным моментом затяжки. Состыковывают электрические разъемы, соединяя паутины десятков кабелей и проводов отсеков в единое целое. И вот уже это не непонятный набор отсеков, а длинное стремительное тело, в котором начинают угадываться хищные контуры ракеты. Но только начинают. Как только закончены работы по стыковке отсеков, к телу ракеты присоединяют перегрузочную траверсу, за которую в свою очередь цепляют цеховую кран-балку. И длинный цилиндр перегружают на единую транспортную тележку, на которой ракета будет находиться на заводе до самого конца, пока ее на упаковочно-консервационном участке не перегрузят при помощи такой же траверсы в транспортный контейнер. Чтобы в свою очередь отправить на снаряжательную базу. Но это будет потом, через несколько дней, а пока ракета на своей тележке последовательно проходит через ряд участков общей сборки. Освободившиеся же тележки из-под отсеков быстро разбирают каждый по своим участкам, чтобы положить на них следующий корпус отсека партии.

А ракета, вернее официально еще не ракета, а пока просто сборочный комплект, имеющий всего-то внутрицеховой номер в бумажке формуляра, засунутого в специальный металлический кармашек на своей тележке, продолжает свое путешествие по участкам общей сборки. На одном из них в ракету, предварительно тщательно ее зафиксировав, вкладывают автопилот. Он изготовлен на этом же заводе. На других прокладывали жгуты кабелей, обходящих снаружи массогабаритный отсек-проставку, имитирующий боевую часть, и отсек вкладного маршевого двигателя. Устанавливали гаргроты – обтекатели, закрывающие эти коммуникации. Изделие, казалось бы, неторопливо двигаясь по постам участков общей сборки, непрерывно обрастало комплектующими. Вот к осям рулевых машинок, чуть выступающих из цилиндрических выемок в корпусе второго отсека, присоединили плоскости рулей. Вот, при помощи хитрых кулис смонтировали тяги управления элеронами, идущие снаружи, вдоль обтекателя корпуса маршевого двигателя. Вот к обтекателю подсоединили крылья и установили сами элероны. Наконец изделие пришло на предпоследний пост, где в него со всеми предосторожностями установили шар-баллон, уже заправленный воздухом высокого давления. И наконец, изделие пришло на пост, находящийся перед самыми воротами сборочного цеха.

Две девушки, взяв наборный трафарет и сверившись с формуляром, стали наносить по бокам изделия 16-значный номер. Несколько цифр на нем всегда оставались постоянными, некоторые цифры менялись редко, некоторые чаще. Но шесть последних цифр, номер партии и порядковый номер, были уникальными, никогда не повторялись. Ракета получила имя. Седой контролер, бывший военный, быстро произвел наружный осмотр 011120, так ее теперь будут называть полностью. А сокращенно, когда она попадет в свою часть, просто 120. Нет, ей еще предстояло пройти полный контроль в цеху КИСа, причем двойной: сначала проверку проведут контролеры завода, потом военпреды. Она еще поедет в упаковочный цех, где встретится со своей «шкуркой», упаковочной тарой, на которую тоже нанесут ее номер. Потом ее путь проляжет в другое место, на снаряжательный завод, где в нее поместят стартовый и маршевый твердотопливные двигатели, без которых она не может самостоятельно передвигаться. Пиропатроны, без которых ее механизмы не начнут работать. И самое главное, боевую часть, без которой ее существование вообще не имеет смысла. И везде ее будут проверять неулыбчивые люди в военной форме. Но родилась она сейчас, именно в тот момент, когда две девушки нанесли черной краской имя на ее белые бока, а седой человек вписал это имя в ее паспорт. Да, да, она, почти как человек, получила паспорт, удостоверение, в которое вписана вся история ее рождения и будет записана история всей ее дальнейшей жизни.

– Давай! – Седой махнул водителю электрокара, разрешая прицепить тележку, на которой лежала она.

– Прощай, малышка, – тихо проговорил он, приложив руку к ее прохладному боку.

Ему просто показалось, или в самом деле ракета чуть вздрогнула, будто отзываясь на прикосновение теплой человеческой руки?

01 ноября, местное время 16:20. Камчатка.

4 километра к северо-западу от аэродрома Халактырка. Позиции третьего технического ивизиона 191-й зенитно-ракетной бригады

Новенькая ТЗМ на шасси трехосного полноприводного грузовика ЗиЛ-157 еще вчера выглядела с иголочки. Сейчас машина постарела на добрый десяток лет. Сначала предыдущей ночью бойцы в спешке перекрашивали ее в белый цвет, сообразно приказу командира седьмого огневого дивизиона, не желающего, чтобы его позиции демаскировали на фоне свежевыпавшего снега. Получилось плохо, белой масляной краски не хватало, и докрашивали обыкновенной известковой побелкой. Машина приобрела грязно-белый цвет, с какими-то буро-зелеными разводами. Потом близкий взрыв американского штурмовика, упавшего со всеми бомбами рядом, добавил ТЗМ-ке колориту, теперь она щеголяла выбитым боковым стеклом и здоровенными вмятинами на пассажирской двери, от камней, полетевших во все стороны после взрыва. Но вид машины, в мирное время вызвавший бы инфаркт вместе с инсультом у любого старшины, сейчас у военных, метавшихся по позиции технического дивизиона, не вызывал никаких эмоций. Для людей сейчас главное в жизни было погрузить и доставить новую партию ракет на огневые позиции, а вид машины… Двигатель работает? Машина передвигается? Транспортно-перегрузочное устройство в порядке? Тогда вперед! И водитель, едва вскочивший на сиденье, не дожидаясь, когда рядом сядет второй номер расчета, выжал сцепление, одновременно включая блокировку мостов и пониженную передачу на раздаточной коробке. Машины, усердно разъезжая по площадке дивизиона, размешали снег с еще незамерзшей землей, превратив ее в непролазную грязь. Он уже положил правую руку на рычаг коробки передач, готовясь начать движение, когда ко второму номеру подскочил начальник расчета перегрузки:

– Паспорта забыл! – И протянул ему прямо через разбитое стекло две тоненькие книжицы, каждая в формат А5 размером.

– Передай командиру дивизиона, не забудь! – добавил он.

Второй номер только кивнул. Водитель уже воткнул передачу, и ТЗМ-ка, утробно рыкнув двигателем, виляя в заносах на поворотах и разбрасывая во все стороны комья грязи, понеслась на стартовую позицию. Второй номер мельком глянул на первые листы паспортов.

– Номер партии тот же, номера ракет 119 и 120. Это хорошо, что партия прежняя, в четвертом дивизионе вчера утром две ракеты «в молоко» ушли из-за неполадок, сейчас всю партию на ПРТБ бригады перепроверяют, – произнес он вслух, скорее, для самого себя. Водитель не ответил, он следил за дорогой, гоня машину на максимально возможной скорости.

01 ноября, местное время 17:25. Камчатка.

Побережье Авачинского залива