Крейг проводил его до зеленого «форда» с дипломатическими номерами.

— Окажешь мне последнюю услугу?

— Если смогу, — ответил Морган, мгновенно насторожившись.

— Перешлешь пакет моему издателю в Нью-Йорк? — Морган уже не скрывал настороженности, и Крейг торопливо добавил: — Это всего лишь последние страницы моей новой рукописи, даю тебе слово.

— Тогда ладно, — с сомнением в голосе произнес Морган. — Он их получит.

Крейг сходил за своей драгоценной сумкой «Бритиш Эрвейс» к взятому напрокат «лендроверу», стоявшему в дальнем углу стоянки.

— Позаботься о ней, — попросил он. — В ней мое сердце и надежда на спасение.

Он проводил зеленый «форд» взглядом и вернулся в больницу.

— Что означают все эти разговоры о банках и кредитах? — спросила Сэлли-Энн, когда он вошел в палату.

— Они означают, что я был миллионером, когда просил твоей руки. — Крейг присел на край койки. — Сейчас я разорен, насколько может считаться разоренным человек, у которого нет за душой ничего, а есть лишь пара миллионов долга.

— У тебя есть новая книга. Эш Леви считает, что она будет бестселлером.

— Любимая, если я буду писать по бестселлеру каждый год, то смогу выплачивать лишь проценты по долгу Генри Пикерингу и его банкам.

Она молча смотрела на него.

— Я хочу сказать, что мое начальное предложение подлежит пересмотру, у тебя появилась возможность передумать. Тебе совсем не обязательно выходить за меня замуж.

— Крейг, — сказала она, — запри дверь и задерни шторы.

— Ты шутишь, только не здесь, только не сейчас! Возможно, в этой стране это считается тяжким преступлением, незаконным сожительством или еще чем-нибудь.

— Послушай, мистер, когда разыскивают за убийство и вооруженное восстание, незаконное кувыркание в постели с будущим супругом, даже нищим, не вызывает у меня особых опасений.

На следующее утро Крейг забрал Сэлли-Энн из больницы. Она была одета все в те же джинсы, рубашку и кроссовки.

— Сестра выстирала и заштопала одежду… — Она замолчала, увидев «лендровер». — А это откуда? Я думала, у нас совсем нет денег.

— Компьютер еще не получил это приятное известие. Моя карточка «американ экспресс» до сих пор не аннулирована.

— А это законно?

— Когда ты должен несколько миллионов, леди, еще сотня-другая долларов не вызывает у меня серьезных опасений. — Он улыбнулся, поворачивая ключ в замке зажигания, и весело произнес: — Думаю, мистер Херц не обидится.

— А ты не сильно расстраиваешься, — заметила Сэлли-Энн и придвинулась к нему.

— Мы оба живы, а я считаю это достаточным основанием для праздника с салютом. Что касается денег… вероятно, я не рожден быть миллионером. Когда у меня были

деньги, я все время думал о том, как бы их не потерять. Это лишало меня энергии. Теперь, когда я их потерял, я чувствую себя свободным и, в некотором роде, довольным.

— Ты счастлив, потеряв все, что имел? — Она посмотрела него внимательней. — Даже для тебя это слишком!

— Я не счастлив, нет, — возразил он. — Я действительно жалею о том, что лишился «Кинг Линн» и «Вод Замбези». Мы могли превратить их в нечто чудесное. Об этом я жалею, а еще я жалею Тунгату Зебива.

— Да, мы его уничтожили. Если бы мы могли хоть что-нибудь сделать для него.

— Ничего. — Крейг покачал головой. — Мы не знаем, жив ли он, и даже если верить словам Тимона, не знаем, где он и как его найти.

Они миновали железнодорожный переезд и выехали на главную улицу Францистауна.

— «Жемчужина севера», — сказал Крейг. — Население — две тысячи жителей, основная отрасль промышленности — потребление алкогольных напитков, причина существования — неизвестна.

Он остановил машину у единственного в городе отеля.

— Как видишь, все население в данный момент находится в баре.

Молодая привлекательная девушка за стойкой тем не менее оказалась весьма эффективным работником.

— Мистер Меллоу, вас ждет дама, — сообщила она, не успел Крейг войти в холл.

Крейг узнал девушку только после того, как Сэлли-Энн подбежала и обняла ее.

— Сара! — воскликнула она. — Как ты здесь оказалась? Как ты нас нашла?

Из мебели в номере Крейга были две односпальные кровати, туалетный столик между ними и деревянный стул. Изношенный до дыр псевдоперсидский ковер закрывал выкрашенный красной краской бетонный пол. Девушки расположились на одной из кроватей, поджав под себя ноги чисто женским движением.

— В Красном Кресте мне сообщили, что вас нашла в пустыне полиция, мисс Джей.

— Меня зовут Сэлли-Энн, Сара. Сара мягко улыбнулась.

— Я не была уверена, что вы захотите увидеть меня, особенно после процесса. Потом друзья рассказали, как с вами обошлись солдаты Фунгаберы. Я подумала, что теперь вы понимаете, что я была права, что Тунгата никогда не был преступником, что он, как никогда, нуждается в друзьях.

Она повернулась к Крейгу.

— Он был вашим другом, мистер Меллоу. Он много рассказывал о вас. Он всегда говорил о вас с уважением и сильной любовью. Он сильно испугался за вас, узнав, что вы вернулись в Зимбабве. Он узнал, что вы захотели вернуть принадлежавшие вашей семье земли в Матабелеленде, и понял, что вам грозят страшные беды. Он сказал, что вы слишком добры, чтобы пережить тяжелые времена, которые вот-вот наступят. Он называл вас «Пуфо», то есть мечтателем, добрым мечтателем, но говорил, что вы упрямы и настойчивы. Он пытался защитить вас от беды. Он сказал: «В прошлый раз он потерял ногу, на этот раз может потерять жизнь. Я должен стать его врагом, чтобы остаться другом. Я должен заставить его уехать из Зимбабве».

Крейг сидел на деревянном стуле с прямой спинкой и вспоминал о бурной встрече в кабинете Тунгаты, когда он пришел за помощью в приобретении «Кинг Линн». Все было игрой? Даже сейчас он верил в это с трудом. Ярость Тунгаты была слишком настоящей, слишком испепеляющей.

— Прошу извинить меня, мистер Меллоу, если мои слова показались вам грубыми и оскорбительными. Я просто повторяю слова Тунгаты. Он был вашим другом. Он и сейчас ваш друг.

— Не имеет значения, что он обо мне думал, — пробормотал Крейг. — Его, вероятно, уже нет среди живых.

— Нет! — Сара впервые повысила голос, заговорила горячо, почти яростно. — Не говорите так! Он жив. Я видела его и говорила с ним. Они не могут убить такого человека!

Крейг наклонился вперед так резко, что под ним заскрипел стул.

— Ты видела его? Когда?

— Две недели назад.

— Где? Где он был?

— В лагере Тути.