Князь помрачнел, глаза его сверкнули таким огнем, что даже Владислава задохнулась от ужаса, а державшие ее разбойники попятились.

— Если ты ее хоть пальцем тронул…

Он вскинул руку, растопырив пальцы, словно пытаясь ухватить что-то из воздуха. Тимофей Хочуха захрипел, падая на колени и хватаясь за грудь. Лицо его побагровело, глаза выпучились.

— Вот те крест, хозяин, — захрипел он, — ни сном ни духом… И в мыслях не было. Сам не трогал и другим не давал. А как иначе, коли хотели за нее выкуп стребовать с папашки ейного, князя Загорского? Это ведь дочка сводная!

— Сам знаю, что дочь. — Князь Михаил чуть ослабил пальцы, и Тимофей Хочуха задышал ровнее. — Сколько просил?

— Пятьсот тысяч.

— Как же ты такой куш упустил?

— А вот так! Этот Петр всему виной. Колдун ведь он. Не такой, как твоя милость, а все ж таки меня обошел. И у меня ведь Сила-то была! Мне ее тот колдун, с чертовой мельницы, дал, крепость и людей моих заговорил на удачу, а Петр все погубил. Эх, если бы я только знал, что он за человек-то за такой! Уж я бы его живым не выпустил. А попадись он мне сейчас…

— Попадись он мне, я бы тоже его по головке не погладил, — промолвил князь Михаил таким тоном, что княжна Владислава от души порадовалась, что Лясоты здесь нет. С другой стороны, а как же тогда она? Что будет с нею?

Это было болото, и он дорого дал бы за то, чтобы понять, где чувство направления сыграло с ним злую шутку.

Он сообразил, что забрел не туда, лишь когда под ногами зачавкало. Кругом были моховые кочки, поросшие по верху болотной травой. Между ними торчали кривые елочки и сосенки, тонкие, словно их нарочно вытянули, березки и осинки. Еще немного в том же направлении, и он точно попадет в трясину. И как такое случилось? Ведь шел все время берегом реки!

Куда она, кстати, делась? Неужто вильнула в сторону, заплутала между кочек, а он и не приметил? И что теперь делать?

Чувство направления, однако, подсказывало, что надо двигаться вперед. Может, это лишь часть болота и дальше будет суше? Как знать?

Он шел уже почти шесть часов, как свернул с дороги к оврагам, и, по его расчетам, отмахал не меньше десяти верст. Закат догорел, лишь на горизонте, за деревьями, еще багровел край неба. Но не пройдет и четверти часа, как погаснут и эти краски. И тогда надежда останется только на звезды. Меж ветвей их было тяжело разглядеть — для этого надо было, выйти на открытое пространство.

Ведьмачье зрение, раз пробудившись, теперь помогало отыскивать путь. Лясота не рисковал споткнуться о корягу, не боялся наступить в лужу или промахнуться мимо кочки и подвернуть ногу. Сломав сухую лесину — благо погибших от сырости сосенок тут было достаточно, он продолжал путь, пока не наступила ночь. Закат догорел, но звезд было мало; откуда-то наползли облака, закрывая большую часть неба. Лишь раз или два, то и дело поднимая глаза вверх, он заметил далекий блеск одинокой звездочки. Негусто. Да, надо признать, что, как он ни спешит, пора подумать о ночлеге.

В поисках подходящего места он прошел еще немного и вдруг впереди заметил огонек. Блуждающие огни? Надо же!

— Врешь, не возьмешь, — пробормотал Лясота, нарочно забирая правее от того места, где мог бы мерцать огонь.

Крошечная сине-белая звездочка осталась по левую руку, но не прошло и трех минут, как впереди замаячила еще одна.

— Тьфу ты черт! — Лясота сплюнул и свернул еще раз.

Третий огонек не заставил себя ждать.

— Вот проклятые! — Лясота окинул быстрым взором окрестности. Несколько огоньков мигали вдалеке за деревьями, растянувшись неровной цепочкой.

— А не пойти ли бы вам… — Набрав полную грудь воздуха, Лясота послал огоньки подальше и не поверил своим глазам, когда они разом потухли.

— Точно, чертовщина на этом Козьем болоте творится, — произнес ведьмак вслух. — Надо будет разобраться.

Он сам не знал, зачем ему это надо. Ну в самом деле, сдалось ему это княжество Загорское со всеми его тайнами и загадками! Его пригнали сюда из-под палки. У него уже будут неприятности от того, что сбежал от конвоиров. И что, если он опоздал? И нужно ли спасать этот мир? Может быть, жизнь людей стала бы лучше, если бы открылись врата в подземный мир. В недрах гор скрыто столько богатств… Если они станут всеобщим достоянием, всем будет лучше. Жизнь облегчится для всех и каждого. Не об этом ли он и его товарищи мечтали десять лет назад? Не ради ли того, чтобы облегчить народу жизнь, поднимали они восстание? Может быть, стоило пойти другим путем? Тем, которым сейчас идет Михаил Чарович? Говорят же, что историю пишут победители. Так почему не допустить, что много веков назад, на заре нынешнего государства, борьба старых богов и новой веры проходила совсем не так? Вдруг в те поры победило как раз зло и сейчас есть шанс восстановить справедливость? Что для этого нужно? Всего лишь позволить Михаилу Чаровичу сделать свое дело…

Задумавшись, он споткнулся — и тут же впереди опять вспыхнул огонек. На сей раз он был намного ближе и мерцал, переливаясь слабым зеленоватым светом.

— А, чтоб тебя… — ругнулся Лясота.

Огонек мигнул и метнулся в сторону. Но на его месте тут же вспыхнул другой. И этот двинулся навстречу человеку.

— Вот достали, — процедил Лясота, сворачивая в другую сторону и прибавляя шаг. За его спиной два огонька заметались туда-сюда. На миг оглянувшись полюбоваться на их танец, Лясота отвлекся — и чуть не налетел на третий огонек.

Тот притулился на верхушке деревянного креста, и лишь потому, что заметил краем глаза неожиданное препятствие, ведьмак не налетел на него. Успел затормозить и попятился, озираясь по сторонам. Среди редко стоявших деревьев тут и там виднелись заросшие травой холмы. Почти над каждым торчал покосившийся крест. Над некоторыми крестов не было, но там виднелось что-то вроде небольших домиков.

Лясота огляделся по сторонам. Кладбище. Откуда кладбище на болоте?

Но, если есть место захоронения, значит, тут поблизости и деревня. Туда можно попроситься на ночлег или просто прикорнуть в чьем-нибудь овине, а утром уточнить дорогу, Ведьмаку выносливости не занимать, но не железный же он, топать столько времени без передышки.

Пока он размышлял, отовсюду полезли болотные огоньки. Они вспыхивали то на крестах, то в густой траве, и один за другим стягивались поближе к человеку.

— А вот это видели?

Показав кладбищенской нежити два кукиша, Лясота что было сил припустил бежать. Ему удалось прорвать стягивающуюся вокруг него цепочку огоньков, и он помчался напрямик, перепрыгивая через давно забытые могилы, пока с разбегу не налетел на скрытую в кустарнике яму.

Падение было болезненным. Левая лодыжка хрустнула. Острая боль пронзила ногу до колена. Сгоряча попытавшись вскочить, Лясота взвыл от боли и досады. Сломана? Вот же невезение!