Владислав Валерьевич задумался на несколько долгих минут. Челнок за это время выполнил все предписанные программой орбитальные маневры, закрыл бронешторки и пошел на снижение.

— Идем на посадку, — предупредил пилот. — Пристегнулись?

Добрецов рассеянно проверил ремни и недоверчиво взглянул на Сашу.

— Я… должен убедиться. Это все очень серьезно. Если история болезни и капсула с третьим Прототипом существуют, я вам поверю, но пока…

— Пока возобновите поиск Штоколова, Владислав Валерьевич, это мой дружеский совет. А когда найдете его, упрячьте в клинику, откуда не так просто сбежать, как из Сербского.

До посадки больше никто не сказал ни слова…

…Барков потерял сознание в тот самый момент, когда открылся люк и на борт поднялась команда техников и врачей. Поскольку о возможном ухудшении самочувствия одного из членов экипажа «Земля» была предупреждена, медицинская бригада действовала оперативно и четко. Сашу уложили на носилки, вынесли и сразу погрузили в «реанимобиль», подъехавший прямо к горячему борту челнока. Чуть поодаль героев космоса поджидала почти вся боевая компания: Сотников, Евстратов, Климов и Тома, но Владислав Валерьевич к товарищам не подошел, он лишь махнул рукой озадаченному Николаю и тоже запрыгнул в «Скорую».

Через внесетевую виртуальность Барков слышал и видел все, что происходило, но не мог даже пошевелиться. Его тело и сознание существовали в параллельных реальностях, разделенных прозрачной стеной. И, честно говоря, у сознания не было никакого желания возвращаться в тесную, неуклюжую белковую оболочку.

Саша бесстрастно наблюдал за деловитой суетой медиков, пробующих вывести пациента из состояния клинической смерти, за нервничающим Добрецовым и за недоуменно шепчущимися неподалеку от остывающего челнока друзьями.

Он наблюдал за подернутым дымом пожаров Подмосковьем и парализованной сбоями в электроснабжении Москвой.

Он видел европейскую часть России, так сильно похожую на сводную сестру Европу и такую несходную с родными Сибирью и Дальним Востоком.

Он видел измученный дождями Старый Свет и перенаселенную Азию, разморенную жарой Африку и пребывающую в шоке Северную Америку, загадочную Австралию и полную настоящей, ^модифицированной жизни Америку Южную.

Он видел весь мир во всех деталях, но был к нему равнодушен. Отныне это был не его мир, и мировые проблемы больше не были в первую очередь проблемами Александра «Сокола» Баркова. Он сдал свой пост. Кто его примет? Кто-нибудь найдется. кто-то всегда находится, так уж устроена жизнь на планете Земля.

Тело осталось в реальности, а в виртуальном мире «Сокол» взмыл очень высоко, к самым облакам — отражению спутниковой сети и других орбитальных объектов. Он еще раз окинул зорким взглядом планету и устремился дальше. Навстречу холодной, усыпанной звездами космической тьме.

«Разряд!» — донеслось откуда-то из темноты.

«Глупо, — подумалось „Соколу“. — Зачем тратить время и силы на то, чего уже не изменить?»

«Адреналин готов? Ну, так чего ждешь?!»

«Эти люди не понимают, что сама по себе жизнь человека, как способность его белкового тела питаться и размножаться, по сути, малоценна. Главное — разум, а ему не требуются оболочки…»

«Еще разряд!»

До полной свободы «Соколу» оставалось всего несколько мощных взмахов виртуальными крыльями. Всего несколько взмахов в пустоте. Несуществующие перья на спине подпалил мощный электрический разряд. Еще немного! Новый удар током. Земля непостижимым образом резко приблизилась и потянула к себе. Взгляд «Сокола» затуманила белесая пелена верхних слоев атмосферы. Сначала потеплело, затем снова похолодало, и воздух наконец стал достаточно плотным. Почувствовав под крыльями надежную опору, «Сокол» собрал последние силы и вновь рванулся к звездам…

Балеарские острова, конец сентября

Легкий юго-западный ветер гнал невысокие волны к берегу. Они накатывались на пустынный пляж и, оставив неровные клочья пены, исчезали, словно впитавшись в песок. Вечерело, и солнце уже не палило, как днем. Хотя справедливости ради следует сказать, что и днем не было особенно жарко. Погода на этих островах радовала постоянством. Почти круглый год здесь было в меру тепло и солнечно, будто очередное глобальное изменение климата решило обойти Балеары стороной.

Барков брел босиком по линии прибоя, считая шаги и волны, периодически омывающие его щиколотки. Получалось по одной на десять шагов. Почему так? Почему не двенадцать? От чего это зависит — от силы ветра, плотности воды или еще каких-то факторов? Будь на месте «Сокол», он мгновенно выдал бы кучу ссылок по теме, а может, и дал бы прямой ответ в виде цитаты из какого-нибудь научного труда о происхождении и свойствах морских волн и приливов. Но «Сокола» в голове больше не было. И это было в большей степени хорошо, чем плохо. Да без сомнений — хорошо! Слишком высокой оказалась цена за предоставленное биокомпом могущество. Нормальному человеку не по карману. Шизофреникам вроде Главного — да, а простому и психически нормальному инженеру из «Мобисофт» Александру Баркову — нет.

И дело не в том, что мозги не справлялись с нагрузкой, проблема в ответственности. Когда ты убежденный негодяй, ты получаешь в лице биокомпа модели «Сокол» лишь универсальный инструмент для достижения своих неправедных целей, а когда ты законопослушный гражданин, то в первую очередь взваливаешь на плечи ответственность перед обществом, сравнимую, наверное, только с президентской. Это слишком тяжелая ноша для неподготовленного человека.

Размышления текли неторопливо, но поглощали Сашу целиком. Он почти не видел и не слышал ничего вокруг. И не потому, что не мог вынырнуть из вязкой трясины меланхоличных раздумий. Он просто не хотел. Окружающий мир пока мало его интересовал. Прежде всего Баркову требовалось разобраться в себе. В том, кем он был и кем стал.

Именно по этой причине Саша не обратил внимания на причаливший к берегу, вернее, почти выбравшийся на него, авиабот. С борта суденышка спустилась хорошо знакомая Баркову компания, но Саша не остановил на ней взгляд. Просто скользнул равнодушно и побрел себе дальше.

— О чем я и говорил? — негромко констатировал Климов. — Полная прострация.

— А мне показалось, он кивнул, — возразила Тамара.

— Тебе показалось, — вздохнула Ольга. — Бедный мальчик.

— Ничего, ничего, — попытался взбодрить компанию Владислав Валерьевич. — Врачи уверены, что он в порядке, просто еще не оправился от шока.

Единственной, кто не участвовал в обсуждении Сашиного состояния, была Лена. Она смотрела вслед мужу глазами, полными слез, и нервно теребила край тонкой летней кофточки. Когда Добрецов обернулся к ней и уставился, будто задавая немой вопрос, Лена всхлипнула.

— Я не смогу.

— Это необходимо, — строго сказал Владислав.