Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, в госпитале я три недели провалялся с сильной простудой и высокой температурой, сказалось купание в ледяной водичке. А так всё верно, попал в тело в день начала войны. Причём, мичман Воронов не состоял в личном составе броненосца «Ретвизан», он там проводил ремонтные работы в составе ремонтной группы, и вот попал под удар. Почему работы ночью шли, не знаю, видимо от сотрясения при попадании самоходной мины тот ударился головой, ну а дальше так вышло, что в теле очнулся я. Да, голова и сейчас побаливала. Но уже не так как в первые дни. Тем более в паре с простудой. Не очень приятное время было. Пока же закончив принимать мундир, портной не давал подумать своими разговорами и вопросами, тот забрал, доделать мундир, вечером готовый принесёт, я устроился на своей койке, у меня была четырёхместная палата, но три других койки пусты, офицеры сейчас в соседней палате. Там партия в покер шла. Посмотрев на свежий шрам на левой руке, всего дней десять как сняли швы, я вздохнул, и закинув руки за голову, вот так лежал и вспоминал. Всё-таки я был прав. Был удар от того инопланетного портала, и пусть я проверил себя всеми амулетами, но только когда сбежал на перерождение, убедился, что меня всё-таки чем-то неизвестным достало. Я был чист. Даже хранилища на кости не было. Всю руку распахал бритвой, искал след на кости руны активации, но было пусто. Потом долго врачей убеждал что не самоубийством хотел жизнь покончить, а руки дрожали от слабости, вот и полоснул случайно. И вообще руки режут поперёк, и у кисти, а у меня вдоль и ближе к локтю. С трудом, но убедил.
У меня не было истерики или нечто подобного. Моя жизнь прошла прекрасно, есть чему позавидовать, что проанализировать, но я не сильно расстроился. Мы смертны, и конец нашей жизни рано или поздно бы подошёл. Тем более я окончательно не умер. Последняя жизнь, с попаданием в тело этого несчастного мичмана, у меня ещё есть. Так чего печалиться? Это всё переваривал, пока от простуды отходил, контузии, и вот лечили рану на руке. За три недели в принципе неплохо поправился, но меня планировали подержать ещё некоторое время. Понятно, что я держался версии потери памяти, да и убедились, что помимо травм и раны у меня ещё и это. Тем более действительно голове досталось. А попал я в дворянина Тверской губернии, мичмана Игоря Олеговича Воронова. Мои вещи из квартирки, где Игорь снимал комнату с двумя офицерами, принесли сюда, в палату, вот и изучил. По моей просьбе в штаб флота, он тут в Порт-Артуре находился, мне предоставили всю информацию по моему новому телу. Что удалось добыть. Я ещё письма родных прочитал, все бумаги в вещах изучил и вот что выяснил. Дворяне Вороновы довольно большое семейство, имели два неплохих поместья, не имеющих общих границ, но так как Игорь из шести детей самый младший сын, ещё и на приданное двум дочкам копилось, ему ничего не досталось и не достанется, всё страшим уйдёт. Я сам считал, что это правильно. Вороновы издревле служили в армии, все братья там служат, а тут белая ворона, первый морской офицер в их семье, что точно вызвало недовольство среди старшего поколения Вороновых. Его даже отрезали от тех немногих денег, что присылали, и приходилось даже самому зарабатывать, решал задачки для сокурсников, отчего в отличники выбился, надо же знать тему, потому как стипендия была мала. Игорь был даже рад что отправили на Дальний Восток.
В его вещах, в двух дорожных сумках, я нашёл и метрику, с выпиской из церковной книги о рождении, паспорт дворянина, причём, могу по нему ездить за границу. Патент военно-морского офицера и патент штурмана международного образца. Не нашёл только аттестата из гимназии. А денег всего нашёл на восемьдесят семь рублей ассигнациями и два рубля монетами. Впрочем, контактов с семьей он не терял, получал письма от братьев и сестёр, тётушек, сам писал, но с родителями особо не общался, и в письмах если и поминал о них, то с прохладцей. Жаль не знаю, что этому послужило, явно какой-то скандал, намёки были, но информации по этому не нашёл. Далее, прибыв в Порт-Артур к началу зимы тысяча девятьсот третьего года, за несколько месяцев до начала войны, его не направили служить на какой из кораблей, а оставили при штабе флота. Тот служил в интендантском отделе, в подчинении офицера, что следил за состоянием кораблей, и отслеживал текущий ремонт. Именно по этой теме Игорь и находился на борту «Ретвизана». По сути командовал ремонтной бригадой. Контролировал работу. Иногда ему такое поручали. В принципе, это всё что удалось по нему узнать. Сам я показывал, что адекватен, что пусть память потерял, это да, но некоторые навыки остались, я неплохой морской навигатор, так что делал расчёты, показал, что штурманское дело не забыл и вполне могу идти на должность вахтенного начальника. Что патент мичмана имею по праву. Впрочем, отбирать его никто и не собирался, не был тут такой власти, даже если офицерский суд чести соберётся. Да, и там должен присутствовать полный адмирал, и только его решение, с общим голосованием, может лишить меня патента. Было у меня уже такое, тогда мне это было на руку. Хотя я и сейчас также считаю.
Как видите, неплохо эти три недели прошли, более того, не дожидаясь окончания моего лечения, я три дня назад получил назначение на службу на эскадренный миноносец «Бойкий», в качестве старшего штурмана. Сам корабль находился в ремонте и на нём ощущался недостаток матросов и офицеров. Видимо командование, а мне провели простенький экзамен двое офицеров из штаба, удовлетворили мои знания и вот восполняли потери. Так что я уже числюсь в составе этого миноносца. Ждут, когда врачи дадут добро, а пока меня замещает командир корабля. Это не все новости. Как я уже сказал, хочу прожить в этом теле долгую и счастливую жизнь, поэтому буду вести себя тихо и неприметно. Это с частыми перерождениями можно себя не сдерживать, я там ненадолго, а раз тут задержусь, можно сказать, последняя стоянка старого корабля, то не стоит к себе привлекать
