часть изменений. Например, меня на второй день после трагедии выписали, места освобождали, сначала на домашнее лечение, должен был приходить на осмотр в госпиталь, но я перебрался на борт миноносца. Там своя каюта, и пока тот стоит в ремонте, жить на борту вполне комфортно. И кормят бесплатно. Так что ходил на осмотры. А пока отслеживал что дальше было. В принципе, изменения были, погиб командир броненосца «Победа». Ещё трое серьёзно ранены, командиры некоторых кораблей пострадали. Начались карьерные перестановки, кого-то двинули наверх. Наш корабль это не коснулось, как стоим на ремонте, так и стоим. Кстати, ремонта никакого не было, в ожидании, все силы брошены на восстановление двух броненосцев и крейсера, которые пострадали во время ночной атаки японцев. Впрочем, аврала и там тоже не было, но неспешная работа шла. Никто не пинал, Макарова ещё не было, вот и не торопились. И про нас как будто забыли. Впрочем, это мало кого волновало, меня тоже. Когда прибыл адмирал Макаров, то конечно звиздюлей надавал всем. Ремонт пострадавших кораблей начался аврально, даже про нас вспомнили, но так, в остаточной степени. Проблемы с запчастями, их не было, а изготавливать долго, но вроде занялись ими. Дело ускорилось, когда наш миноносец посетил командующий, он все корабли изучал. И за неделю корабль ввели в строй. Могут, когда хорошенько пнут. Причём не времянка, нормально всё сделали, наш судовой механик следил.

Тут уже служба пошла, сопровождали наши крейсера в одной выходе, Макаров начал проводить учебные выходы. Мы в двух поучаствовали, а пятого мая, поступил приказ сопроводить наши крейсера. Куда неизвестно, но загрузились углём до полного. Шли три крейсера, «Баян», «Аскольд» и «Новик», и четыре крупных эскадренных миноносца, включая наш. В принципе, не в первый раз. Выскользнули тихо ночью, чтобы сторожевая группа японцев не засекла. Рассвело, Порт-Артур давно скрылся за горизонтом, даже Чемульпо в стороне мелькнул, я штурман, мне это знать положено. Я как раз в штурманской был, уже пообедал, когда крик о дымах пошёл. А наши там конвой перехватили. Шесть грузовых судов, шли в Чемульпо, под охраной старой канонерки. Не слышал, чтобы такое было в прошлых жизнях. Канонерку расстреляли, на дно ушла, пять из шести судов взяли призами, шестое драпало, на сигналы не отвечало, тоже на дно, и пошли обратно. Теперь бы довести. А тут новый крик, снова дым на горизонте, вскоре стало ясно, японские крейсера и миноносцы. Явно из Чемульпо вышли. Нагоняли быстро, нас призы тормозили. Но и наши сдаваться без боя не собирались, тем более Макаров эскадру выводил нас встретить. По рации сообщили. Я пару раз выходил свежего воздуха глотнуть, осматривался в бинокль. В принципе, силы равны, так что не критично. Вот и начались танцы, и японцев до призов не допустить, и самим не отхватить снарядов. Имитировали попытки атак пуска самоходных мин. А так как я по основной специальности штурман, а в бою, командую всей артиллерией, самоходные мины это не моё, то я и командовал. На борту было пять мелких пушек и одна крупная на корме, я как раз на корме находился, мы убегали от трёх миноносцев. Два крупных, но мельче нашего «Бойкого», и третий миноносец, ещё меньше, тонн двести. Даже меньше.

Тут и случилось нечто, что и дало мне шанс, а я такие знаки не пропускаю, намёк был ясен. В нас изредка попадали, но тут явно что-то крупнее было, от разрыва снаряда я даже с ног был сбит ударной волной. Свист осколков, закричали раненые. Скорее всего это привет от бронепалубного «Акаси». Вообще он вёл перестрелку с «Новиком», что недалеко от нас шёл, но тут явно снаряд в сто двадцать миллиметров, а такие орудия только у него. На миноносцах такого нет, у них самый крупный калибр в семьдесят шесть миллиметров, но оно кормовое и обстреливали те нас из пяти пятидесятисемимиллиметровых хлопушек. Встав на ноги, я обернулся, над мостиком поднимался столб дыма, уносимый за корму. На нас. Прямое попадание в мостик, золотой выстрел. К слову, таким снарядом нас легко можно на дно пустить. И тут же раздался крик.

- Командир убит!

Я тут ж рванул к мостику, пробегая мимо лежавшего офицера, ему привязывали голову, это наш вахтенный, он же минный офицер, барон Фон Штерн. Без сознания. Чёрт, итак некомплект офицеров, вместо пяти четверо на борту, так двое погибли, в том месиве, что я обнаружил на мостике после удара шимозы, разобрать кто где, было сложно. И командир погиб, и второй офицер, тоже мичман. Так что я принял командование, сразу взорвавшись серией приказов, кулаками разгоняя заторможённых матросов, выводя их из шока. Погибших стали выносить, я сам встал за обломок штурвала, к счастью управление действовало, и пусть миноносец пошёл в циркуляцию, прямо на «Акаси», да два японских «истребителя» нагоняли, всё равно командовал. За последние три неполных месяца, как я на корабле устроился, офицеры меня беспамятного неплохо подтянули. Да и я командовать умел. Поэтому последовала новая серия приказов. Раненых уже спустили вниз, их осматривал наш медик, бинтовал, а приказал вот что:

- Приготовить минные аппараты. Команде получить личное оружие, приготовиться к абордажу. Укрыться с подветренной стороны, чтобы противник не видел. Боцману заготовить верёвки с крюками. Выполнять.

Команда «Акаси» подпустил нас ближе по ошибке. Взрыв был мощный, грибок серьёзный над «Бойким» поднялся, казалось хана нашему эсминцу, и он пошёл в циркуляцию, это и наши поняли, и японцы, что неуправляем. Думали те, что мы пройдём рядом, и они добьют нас в упор. Ещё и довернули к нам. На помощь кинулся «Новик», отвлекая на себя немало внимания, но он скорее охотник на миноносцы, чем полноценный крейсер, и «Баян» поспешил, что перестреливался с броненосным «Токива». Один толстячок среди японцев, как и наш «Баян» у нас. Команда моего корабля, теперь я старший офицер, я вообще к слову зам командира и старпом, раз штурман. Так вот, я приказал тройке матросов бегать в панике, как будто корабль неуправляем и порядка тут нет, оружие не светить, огонь по миноносцам прекратить, так что игра прошла, поверили все, и наши, и японцы. Поэтому, когда вдруг густо задымили трубы, и «Бойкий» прыгнул вперёд, разгоняясь, не сразу это заметили. Тот итак шёл на двадцати трёх узлах, а тут на передел вышел, двадцать шесть узлов. Пуск мин был для японцев полной неожиданностью, из трёх аппаратов на борту, штатно сработали два, третий был повреждён осколками, но команда «Акаси» была