– Вполне.

– Уже приятная реакция, без вызова и лихости. Твоя работа такова. До начала вечерней зори присматривай за конями. Потом вычистишь и заседлаешь Белку, как раз солнышко доберется до самой воды. Затем то же проделаешь с Актамом, это займет время и сбережет тебе нервы. Уже знаешь: он ценит вежливое обращение со своей шелковой шкурой. Все вьюки на Белку. Когда упадет сырая морось, жди. Замок укроется туманом и станет невидим. Полностью! Это важно. Не спеши, сумерки должны сделаться плотными.

– Понял.

– Выведешь Актама туда, на левую сухую гривку, и отпустишь. Я размечу тропку, мы с ним так делали не раз. Ты сам никуда не дергаешься отсюда! Держишь Белку в поводу и ждешь меня до рассвета с полным спокойствием. Если я не появлюсь, уходишь той же тропой, что мы пришли. Быстро и без остановок, иначе тебе не миновать топь до опасного заполнения болота водой.

– А ты?

– Мы договорились: слушаешься без вопросов. Не пропаду. Если из нас всех кто и рискует серьезно, так это Актам. Его некому будет вызвать с болота в случае срыва плана. Но я постараюсь что-то придумать. Ты все запомнил?

– Да, и сделаю в точности, обещаю. Не будет глупостей.

– Спасибо. Далее: если дело пойдет нормально, меня опять же не жди. Надеюсь, удастся вывести их в ночь, и очень хочу думать, что они вообще могут ходить. Встречаешь, уступаешь лошадь и сразу же двигаешься той же тропой, не ожидая рассвета. Это всё.

– Ты пойдешь на закате?

– Сейчас, время дорого.

– Так видно же всё со стен…

– Не всё. Жди и будь собран. Вот линия, по последней ивовой поросли, за которую тебе хода нет.

Всемил коротко кивнул. Вэрри усмехнулся неприметно: как же, будет он ждать час за часом с полным спокойствием! Это и опытному воину трудно. В какой-то мере даже сложнее, чем идти в замок. Бездействовать тяжело, от ожидания, глупых мыслей и неопределенности мышцы сводит судорога верней, чем от тяжелой работы. Тем более у упрямого и горячего мальчишки, не привыкшего к ограничениям. И, кажется, довольно сильно избалованного спокойной жизнью за спинами старших братьев. Впрочем, князь неплох: за все дни похода ни разу не жаловался, а это дорогого стоит!

Вэрри тоскливо глянул на такое безобидное с виду облачко, повторно проверил оружие и разложенные по карманам полезные мелочи, потер оттянутое ухо и скользнул в низкие, но довольно плотные заросли кустарника. Лой’ти высунул мордочку из куртки, зевнул напоказ, демонстрируя недоступное князю хладнокровие, и перебрался на затылок. Упчоч полагал, что он лучше прочих знает, как следует пробираться к Блозю. И теперь готовился показать безопасный маршрут. Впрочем, пока движение друга выглядело вполне удачным.

Главные ворота замка смотрели на запад. Именно их бревна, как и прежде скрепленные скобами, упроченные стальными прутьями, дополненные решетками, а поверх того обшитые листовой медью с чеканным узором, некогда крушил Милоок. С запада к Блозю подходила, петляя по узкому хребту скальной породы, единственная проезжая для верхового неширокая дорожка. Туда одинокому разведчику соваться бессмысленно. Вэрри и в прошлый раз вошел через черный ход: узкую неприметную калитку в стене, устроенную для удобства караульных, осматривающих болота и корчующих время от времени буйно разрастающиеся кустарники.

Солнышко довольно близко спустилось к воде, хоть и не приобрело еще вечернего румянца, когда Вэрри добрался до стен. И обнаружил у знакомого и по-прежнему действующего лаза охрану. Двух сонно зевающих горожан, подрядившихся поносить у бедра дешевые казенные мечи: по всему их шумному и петушистому поведению видно отъявленных недотеп. Слабый заслон. Впрочем, скорее лишь дополнительная подстраховка там, где никто не ждет проблем. А еще того вернее – наблюдатели, поставленные услужливо и заранее распахнуть дверь для отряда демонов, если последние окажутся вынуждены некими неучтенными планом обстоятельствами тащить кузнеца пешком через топь. Чужих отсюда не ждут.

Не удивительно: с юга подойти к замку невозможно, трясины гиблые, узкая неторная тропа не позволяет двигаться быстро, лазутчиков неизбежно расстреляют на подходе самые неопытные лучники. Спрятаться-то на окруженной топями тропке нельзя. А если и удастся пройти под стены – что толку? На обратном пути догонят, даже если везучие враги смогут выбраться из замка и отойти на несколько верст. Их неизбежно расстреляют, для арбалета топи – не помеха. А сойти с тропы, опять же, невозможно. Точно так же, как нельзя обогнуть стены, пробравшись сюда от главных ворот или выскользнуть назад на север: топи у стен сменяются скальными обрывами, и все это слишком хорошо просматривается. Да и приводит к упомянутым главным воротам, куда втягивается единственная торная дорога. Приглядывать за ней дешевых наемников не ставят…

Айри еще размышлял, укрывшись в последних кустах, что следует сделать с парой бестолковых вояк, а Лой уже скользнул с плеча наземь и юркнул в траву.

Минутой позднее он завозился у кромки зелени, привлекая внимание часовых. И, не заставив их долго гадать о причине шума, выбрался на утоптанную обходами тропинку, сжимая в лапках крупный орех. Сел, распушил хвост, красиво взбил воротник. Неспешно вскрыл скорлупку и сгрыз ядрышко, жмурясь от удовольствия. Жалобно изучил пустые лапки, обиженно засвистел. Искоса глянул на людей, молча и неподвижно наблюдающих за его действиями, заинтересованно подобрался ближе, принюхиваясь и посвистывая.

– Экий кун редкостный! – восхитился старший из караульщиков. – Отменная бы шапка к зиме вышла, и воротник, как думаешь? Месячного жалования за такую б никто не пожалел.

– Полагаю, на две не хватит, хоть и велик, – расстроился напарник. – А мех и впрямь хорош.

– Подманивай, он почти ручной, у нас как раз хлеб остался и семечки, я пока мешок принесу, – деловито распорядился первый. – Коли уловим вместе, так и разделить сможем без обид. Он крупный, хороший скорняк вполне управится две шапки и два ворота отделать. Глянь, загривок – ну чисто черненое золото! А уж хвост до чего хорош!

Парой минут позже оба тихо сопели, баюкая проколотые когтем ладони и изучая незнакомые сны про далекие горы. Там имелся такой же необычный кун, с роскошным хвостом и золотой маской на злобной мордочке. Сердитый и очень опасный, явно задумавший пошить новый плащик из шкур глупых человечков. Четыре часа кряду караульщики бегали от него, клыкастого, когтистого и стремительно растущего в размере соответственно их проснувшимся страхам. А в ночной темноте с безмерным облегчением очнулись, измотанные и еле живые. И совершенно мокрые – мало нудного и мелкого дождя, так их облили из ведер болотной жижей! Факел осветил лицо десятника, пришедшего менять караул. Черное от гнева, ужасающе реальное. Почему-то воин не поверил в куна, да и опасные отравленные царапины с надлежащим вниманием изучать не стал. Тем более не счел неведомого зверька достойным поводом для сна на посту. Зато этот самый сон оказался основанием для лишения жалования на две седмицы вперед и унизительной порки…

Но это случится позже, когда айри будет в замке. Пока же всё тихо, оба охранника жалобно постанывают и дергают ногами во сне. Вэрри благодарно вручил приятелю финик, подтащил сонных часовых к самой стене, аккуратно сложил ловчий мешок, отнес на прежнее место. И даже признал, что готов дождаться расправы упчоча со сладким угощением. Лой заслужил награду, сработав более чем профессионально. Но, удивительное дело, от финика решительно отказался: они ведь тут по серьезному делу, время дорого. Айри согласно кивнул и направился к двери в стене. Толстой и прочной, с дополнительной решеткой, из прутьев в руку толщиной, опускаемой из помещений за стеной. Крошечный закуток караульной службы пустовал. Внутренняя дверь оказалась открыта. Удивительная и счастливая для него беспечность! А вот прошлый раз пришлось ползти по стене вверх. Благо, когти у айри хороши, а горы – их привычная среда обитания. Но, довольно усмехнулся Вэрри, через дверь все равно и приятнее, и быстрее. Он одобрительно глянул на подготовленный на случай осады запас камней в корзинах под потолком. Одно движение – и они должны завалить и замуровать опасный коридор, проточивший многосаженный монолит основания стены.