Посейдон скрестил руки на широкой груди. Он не мог не согласиться с Гестией. Остальные боги, очевидно, были не менее переменчивы в своих настроениях и потому разделяли его нетерпение. Их жажда к развлечениям, как и у Посейдона, была безгранична. А эта игра с течением времени начала терять свою увлекательность и уже не давала прежней остроты ощущений. Посейдон хотел вернуться в Атлантиду, к её жителям и своим забавам. А главное — он хотел убедиться, что этим богам туда дорога будет заказана.

— Может, устроим одно последнее состязание? — вмешалась Артемида. Оба её демона были уже казнены, и она, соответственно, выбыла из соревнования. Атлантиды ей не видать. Однако потерпевшая поражение богиня не покинула остров, очевидно, слишком заинтригованная итогом игры. — Мы сможем провозгласить победителя уже сегодня.

Даже воздух в лесу уплотнился от возбуждения, охватившего богов. Посейдон серьёзно разволновался по этому поводу. Последнее испытание… ему, конечно же, не составит труда помочь дракону победить. Он что-нибудь обязательно придумает.

— И что последует за этим состязанием? — спросил Аполлон, уже, очевидно, готовый согласиться.

— И что нам делать с теми, кто проиграет? — поинтересовалась Гестия, потирая руки.

— У меня есть мысль, — ответил Посейдон, и боги столпились поближе к нему, удовлетворённо улыбаясь.

* * *

Лайел так и не успел прийти в себя, когда час спустя до боли знакомый звук горна призвал атлантов на новое испытание. Царь вампиров как обычно невольно внутренне похолодел, однако, незамедлительно вскочил на ноги. После того, как видение Сьюзан рассеялось, он оделся и, обнаружив следы Делайлы, отправился на её поиски. Вампир то и дело присаживался на корточки, пытаясь рассмотреть след, но едва заметные отпечатки ног амазонки, казалось, окончательно затерялись.

Лайел должен был её отыскать, поговорить с ней, обнять. Просто… он больше не мог без неё. Если понадобится, он станет умолять о прощении. Ему следовало с самого начала бороться за Делайлу, а не гнать от себя. Теперь Лайелу оставалось лишь надеяться, что ещё не слишком поздно.

Лайел ускорил шаг, зная, что амазонка точно будет на состязании. Ощущение ледяных тисков на сердце, охватывавшее его каждый раз перед новым испытанием, отпустило, и на смену ему пришло нетерпение. «Я заставлю её поговорить со мной», — решил вампир.

За последние несколько недель он не пил ни капли крови, не спал и даже толком не ел. Он изводился мыслями о Делайле и Сьюзан. Потребность, которую он испытывал к синеволосой амазонке, вожделение, боль и изматывающие душевные страдания не давали ему покоя. Теперь он понял, что единственным, что ему было нужно, была Делайла. Вот только он оказался беспросветно слеп и не понимал, как нуждается в ней, потому что мог думать лишь о своём прошлом. Воспоминания словно завеса застилали взор мужчины, дурманящим маревом окутывая его разум.

Однако теперь он сумел приподнять эту завесу и впустить свет в свою душу. Теперь только Делайла была важна для Лайела. Лишь в ней одной он по-настоящему нуждался.

«Каким же я был дураком», — ругал себя вампир. Он потратил даром столько времени, а мог провести его в объятьях Делайлы. — «Я её отлюблю за всё»!

С безумно колотящимся сердцем Лайел прорывался сквозь последний ряд деревьев. Небо над головой серело, предвещая рассвет. Остальные уже прибыли на место сбора, включая Делайлу, при виде которой у вампира перехватило дыхание. «Моя», — подумал он. Амазонка стояла спиной, и её обожаемые синие волосы шелковистыми волнами спускались до самой талии. Лайелу так хотелось пропустить их сквозь пальцы, сжать локоны в кулаке и притянуть девушку к себе для поцелуя. Никогда больше он не откажет себе в сладости её восхитительных губ.

«Моя пара. Моя любовь», — пело всё внутри.

Лайелу было жизненно необходимо, чтобы Делайла его полюбила. А значит, ему нужен был тот самый шанс, который девушка однажды уже предлагала сама. И как только он получит свою синеволосую амазонку, Лайел намеревался вытащить их обоих вон с этого острова и вернуться в Атлантиду, где они смогут быть вместе в безопасности. Царь вампиров был готов отправиться, куда бы она ни пожелала. Он согласился бы поселиться даже в лагере Амазонок, если потребуется.

Вампир пошёл по пляжу, не сводя глаз с Делайлы. Амазонка даже не вздрогнула, когда он приблизился к ней. Она вообще никак не отреагировала, как будто ей было абсолютно безразлично, здесь он или нет.

Тагарт, возвышавшийся рядом, как личный телохранитель, оказался менее беспечным. Он дико зашипел на Лайела, словно голодный хищник.

Лайел не обратил на оборотня никакого внимания. Его сейчас заботила только стоявшая перед ним женщина.

— Делайла, — позвал он, смакуя это имя на языке.

— Уходи, — ответила она, послав ему скучающий взгляд.

«Заслужил», — подумал вампир. Однажды это изменится, и она снова будет смотреть на него пылающими страстью глазами. Однажды она распахнёт для него свои объятья и с радостью примет назад.

— Делайла, я хочу, чтобы ты знала, мне не важно, что ты была с драконом. Моё собственное прошлое едва ли было идеальным. Я…

— Уйдёшь, — прорычал Тагарт. — Тебе здесь не рады. Никто из нас не рад!

Брэнд тут же шагнул к своему воину и ухватил дракона за руку, вероятно, пытаясь удержать того от неминуемой драки. Ещё несколько часов назад Лайел был бы счастлив ввязаться в такую, до крови, до смерти, пока враг не будет доведён до безумия причиняемой болью. Однако сегодня вампир желал сражаться только за одно, и отнюдь не смерть дракона была его целью.

Глубоко вдохнув запах Делайлы, аромат её женственности, воплощённое удовольствие, Лайел понял, что его разум не выказал ни малейшего протеста, когда он откровенно насладился этим. Впервые за многие века в его душе по-настоящему воцарился мир.

— Ты мне нужна, — сказал он ей, и это было от чистого сердца. — Ты мне нужна больше, чем когда-либо вообще была нужна любая другая женщина.

Взгляд амазонки, наконец, обратился на вампира, но он был начисто лишён каких-либо эмоций. Всё те же фиалковые глаза, но… абсолютно пустые. В них больше не было тепла, в них не искрилась её жизнерадостность.

— Прости, но меня это больше не интересует, — ответила девушка.

«Опять же, заслужил».

Помнится, она попросила его рассказать о худшей вещи, которую он совершил. Теперь он точно знал, что это было. Это был тот его поступок, который так изменил её. Взгляд Делайлы сделался ещё более холодным. Суровым. Тяжёлым. Лайел уговаривал себя не впадать в отчаяние.

— Никогда не проси прощения. Особенно, у меня. Это я должен тысячу раз приносить тебе извинения. Я знаю, что и тысячи извинений не хватит, но, сколько бы это не заняло времени, что бы ни потребовалось, я готов сделать всё, лишь бы ты меня простила. Всё, что угодно, для тебя.

— Уходи, — велела она всё тем же скучающим голосом.