Красс надеялся, что со временем у парфян иссякнут стрелы и он сможет отдать приказ своим людям перейти в атаку, но когда он увидел, что многочисленные верблюды Сурены нагружены не чем иным, как мешками со стрелами, он приказал своему сыну, командовавшему правым флангом, вступить в бой.

Публий повел в атаку при поддержке пехоты 1000 галльских всадников. Парфяне, казалось, обратились в бегство. Но это был только хитрый маневр. Увлеченный преследованием врага Публий не заметил, как вместе со своими галльскими всадниками оказался один на один с превосходящими силами парфянских катафрактариев и конных лучников. Публий бросил галлов в отчаянную атаку. Бой был неравным. Несмотря на проявленное галльскими воинами мужество, почти все они были перебиты. Плутарх так описывает их последний бой: «… они хватали пики и стаскивали всадников с лошадей, хотя их трудно было сдвинуть с места из-за огромного веса брони. Многие из них (галлов) спрыгивали с коней и, подныривая под брюхо вражеских лошадей, поражали их в живот, а те, обезумев от боли, вставали на дыбы, сбрасывали седоков и падали, подминая своих седоков и самих галлов. Но галлы больше всего страдали от жары и жажды, к которым были непривычны, и большая часть их лошадей была уничтожена, напоровшись на пики врага».

Остатки галлов, забрав с собой тяжело раненного Публия, отступили к пехоте на холм, где еще некоторое время сдерживали противника. В конце концов, в живых осталось около 500 человек, которые сдались в плен. Публий Красс и все командиры его отряда покончили с собой.

Тем временем Красс двинулся на помощь сыну, но, увидев насаженную на пику голову Публия, пришел в отчаяние. Парфяне вновь пошли в атаку при поддержке лучников. Римляне предприняли контратаку, но были отброшены катафрактариями, которые производили своими копьями-контосами страшное опустошение в рядах противника. Плутарх говорит, что таким копьем можно было пронзить одновременно двух человек в доспехах. Бой продолжался до наступления ночи. В темноте римляне отступили в Карры, бросив на произвол судьбы 4 тысячи раненых, которых парфяне перебили. На следующий день Сурена начал осаду города и римляне вновь попытались отступить. Во время осады Сурена предложил Крассу провести переговоры о возможности заключения перемирия. Тот согласился и выехал навстречу парфянскому военачальнику, сопровождаемый небольшим эскортом. Это была ловушка. Парфяне внезапно напали на отряд Красса, он был схвачен и убит. Его отрубленная голова была доставлена ко двору царя Орода. Парфянский владыка в это время наслаждался трагедией Еврипида «Вакханки», в которой в качестве реквизита и приказал использовать голову римского полководца. Так бесславно закончил свою жизнь Марк Лициний Красс.

В результате этого разгрома на поле боя осталось лежать более 20 тысяч римских солдат, 10 тысяч попало в парфянский плен. Вернуться удалось менее чем 10 тысячам человек. Первая война с Парфией была проиграна Римом.

После этих событий парфяне попытались вторгнуться в римскую Сирию, но были отбиты. Войны между Римом и Парфией продолжались с перерывами и переменным успехом до 226 года, когда парфяне были разгромлены персами, под началом новой династии Сасанидов. Единственным по-настоящему полезным для Рима результатом этих войн стало появление в начале III века н. э. в римской армии своих частей тяжелой кавалерии, обученной сражаться тяжелым копьем-контосом и стрелять из тугого парфянского лука.

Это поражение стало не только отправной точкой римско-парфянского противостояния, оно еще и породило одну из интереснейших загадок древней истории – вопрос о римских легионерах в… Китае.

Рим и Китай были двумя величайшими военными державами Древнего мира. Римляне завоевали все Средиземноморье, и точно так же китайцы при династии Хань (200 до н. э. – 200 н. э.) завоевали все лучшие земли окружавшего их мира. Если армии этих двух держав имели соприкосновение, то это могло произойти только в Центральной Азии, потому что римляне не отходили на дальнее расстояние к востоку от Средиземного моря, а китайцы редко продвигались к западу от Памира. Возможность такой встречи не была установлена до настоящего времени, потому что единственное свидетельство заключается в одной странной фразе из китайского исторического произведения I века.

Эта встреча якобы произошла в связи с тем, что в 36 году до н. э. наместник западных пограничных районов (Китайский Туркестан) совершил, под свою собственную ответственность, экспедицию в Согдиану против гунна Шаньюя Шиши. Гунны (по-китайски сюнну) под его предводительством оккупировали в то время современную Монголию. Претендент на гуннский престол (владыка гуннов назывался Шаньюй) носил родовое имя Люаньди, собственное имя Хутууцзы, а императорский титул Шишигудуху, так что обычно его называли Шаньюй Шиши. Он убил китайского посла и бежал на запад, куда его пригласил царь Согдианы прогнать вторгнувшиеся кочующие племена. Вдохновленный своими феноменальными успехами Шаньюй Шиши решил основать империю в Центральной Азии. Он порвал с царем Согдианы, убил одну из своих жен, дочь царя и выстроил себе столицу на реке Таласе, собирая дань с окружающих племен, включая и некоторые из находившихся под покровительством Китая. Помощник китайского наместника Чэнь Тан увидел в этой новой державе возможную опасность для интересов Китая. Он сформировал армию из китайских регулярных войск, находившейся в западных пограничных районах, и вспомогательных войск из местных государств, убедил своего начальника сопровождать экспедицию и выступил в поход.

Войска успешно совершили длительный поход в несколько тысяч миль к столице Шиши, которую они немедленно взяли приступом. Об этом блестящем подвиге Чэнь Тан сообщил императору. В этом отчете есть необычайное замечание о том, что при начале штурма около города Шипга было «более ста пехотинцев, выстроенных в линию с каждой стороны ворот и построенных в виде рыбьей чешуи». То обстоятельство, что это странное замечание было сделано на основании описания рисунка, придает ему исключительную убедительность.

«Построение в виде рыбьей чешуи» представляет собою маневр, отнюдь не легко выполнимый. Эти солдаты должны были сгруппироваться вместе и накрыться своими щитами. Этот маневр, требующий одновременности действия со стороны всей группы, особенно если он выполнялся перед самым нападением, требовал высокой дисциплинированности, которая возможна только в профессиональной армии. Единственными профессиональными, организованными в регулярные части солдатами того времени, о которых имеются данные, были греки и римляне, – кочующие и варварские племена бросались в бой беспорядочными толпами.

Щиты воинов македонской фаланги были маленькие и круглые, так что накрываться ими было бессмысленно, тогда как у римских легионеров были большие четырехугольные щиты, которые легко можно было соединить вместе и создать таким образом защиту от снарядов. Следовательно, чтобы объяснить построение «в виде рыбьей чешуи» при выстраивании передовых частей в боевой порядок, мы должны предположить здесь подобие римской тактики и римских легионеров в глубине Центральной Азии.

Известно, что парфяне отправили плененных при Каррах римлян в Маргиану (район в Центральной Азии, где находится современный Мерв) для защиты своих восточных границ. Нам неизвестно, сколько из этих 10 тысяч человек достигли этого места. Расстояние от Карр до Антиохии в Маргиане составляет около 1500 миль, и вряд ли при этом переходе с пленными хорошо обращались. В римских и греческих сообщениях об их судьбе больше нет никаких указаний. По предположению Горация, эти римляне женились на женщинах из варварских племен и служили в парфянском войске.