Постоянным ударам подвергались и аэродромы 3-й ОАГ. В. И. Раков вспоминал об этих днях:

«Условия взлета истребителей и штурмовиков с аэродро­ма Херсонес тоже становились все труднее и труднее. Не­мецкие бомбардировщики делали по нескольку заходов на цель, и наши истребители почти не могли им помешать. Вы­летало звено, сбивало пару-другую бомбардировщиков, но в воздухе были десятки. Тяжелые вражеские самолеты шли не­прерывной вереницей, и часто посадка наших машин совпа­дала с очередной бомбежкой.

Аэродромная команда выбивалась из сил, не успевая за­равнивать летное поле. При бомбежке аэродрома враг при­менял некрупные бомбы. Это как будто облегчало положение. Воронку от одной тысячекилограммовой бомбы засыпать и уровнять труднее, чем десять воронок от стокилограммовых.

Но зато одну воронку можно и обойти, перенеся старт в сто­рону. А от мелких бомб воронки были повсюду.

С летного поля не сходили трактора, оставившие свою мирную работу и тащившие за собой тяжелые катки для ука­тывания засыпанных воронок. Солдаты с лопатами непрерыв­но разъезжали на грузовиках по аэродрому, спеша подгото­вить поле к вылету или к посадке самолетов. При очередном налете люди отбегали в сторону, ложились, но покинуть поле не успевали, укрывались в незасыпанных воронках. Машины, трактора укрыть и спасти было невозможно».

Покрыть такие потери оказалось нелегко. Ресурсы ВВС ЧФ истощались. 8 июня они смогли усилить 3-й ОАГ только шес­теркой И-16. К счастью, вновь на помощь пришли коллеги из 5-й воздушной армии. В соответствии с приказом маршала Буденного в распоряжение командования СОРа выделялся 45-й иап, вооруженный истребителями Як-1. Его первую эс­кадрилью вечером 10-го привел на Херсонес капитан К. Д. Де­нисов. 11-го перелетела еще одна эскадрилья, куда вошло восемь машин (еще одна села в море на перелете, пилот по­гиб). Последняя эскадрилья, не успевшая освоить новые ма­шины во главе с командиром полка, так и осталась на Кавказе. Командовать ядром части, перелетевшим в Севастополь, на­значили капитана Денисова. Как показали последующие со­бытия, 45-й иап стал последним подкреплением современ­ных истребителей, присланным на помощь севастопольской авиагруппе с «большой земли». Еще тяжелей оказалось вос­полнить потери в ударных машинах, особенно штурмовиках. После 9 июня число их вылетов заметно уменьшилось.

10 июня стало днем, когда люфтваффе еще раз доказали, что господство в воздухе над Севастополем окончательно пе­решло в их руки. В этот день «илы» 3-й ОАГ совершили всего один вылет шестью машинами на штурмовку немецких войск перед фронтом III и IV секторов. В бой с превосходящими си­лами врага пришлось вступить еще на пути к цели. В резуль­тате три Ил-2 задания не выполнили и вернулись на аэро­дром, а оставшаяся часть группы потеряла три Як-1 из соста­ва воздушного эскорта. Лейтенант Вороншин и сержант Лукьянов погибли, лейтенант Берестовский спасся на пара­шюте. Поскольку Ил-2 в строю осталось мало и к тому же они вызывали повышенное внимание противника, пришлось вер­нуться к нанесению штурмовых ударов силами истребителей устаревших типов. Тем же вечером впервые за долгое время на штурмовку вылетели два И-153 и один И-15бис в сопрово­ждении девяти И-16 и двух ЛаГГ-3. Группа не была перехваче­на противником, но эффективность ее действий по войскам противника была мизерной. В боевом донесении СОРа за этот день указывалось: «Вследствие резкого увеличения ис­требительной авиации противника нашей штурмовой авиа­ции до 19.00 удалось произвести только один удар, после че­го было много самолетов повреждено, потеряно три Як-1».

Тем временем враг продолжал выбомбливать советские позиции и аэродромы. 10 июня самолеты VIII авиакорпуса произвели «всего» 688 вылетов и сбросили 634 тонны бомб. Об интенсивности налетов говорит журнал III/LG1, бомбарди­ровщики которой произвели семь групповых вылетов на со­ветские позиции в районе станции Мекензиевые горы, а также батареи на Северной стороне. Несмотря на столь активную авиационную поддержку противника, защитники Севастополя неоднократно контратаковали. В течение дня район станции три раза переходил из рук в руки, но в конечном итоге остался все-таки за немцами. В связи с этим командование СОРа рас­порядилось перегруппировать часть 7-й бригады морской пе­хоты из II сектора на это направление, чтобы с утра следующе­го дня отбить станцию у противника, нанеся концентрический удар совместно с полком 25-й чапаевской стрелковой дивизии.

Несмотря на то что общее число вылетов противника авиа­ции несколько снизилось, ей удалось не только поддержать войска на фронте, но и разгромить советский конвой, при­бывший в Севастополь накануне.

Вечером 9 июня немецкие самолеты-разведчики обнаружи­ли на подходах к Севастополю транспорт «Абхазия» (4727 брт) в сопровождении эсминца «Свободный», базовые тральщики «Т-408», «Т-411» и три сторожевых катера. Вскоре корабли подверглись нападениям торпедоносцев, общим числом 12 ма­шин. Их атаки с перерывами продолжались около двух часов. Налеты были успешно отражены, и в 02.40 корабли ошварто­вались у причала № 3 в Северной бухте. К 4.30 эсминец за­кончил выгрузку доставленного боезапаса и дымовых шашек и, получив приказ обстрелять батареи противника, занял по­зицию у стенки торпедной мастерской. Выгрузка имущества с транспорта (доставил 287 военнослужащих, 261 армейского и 100 тонн авиационного боезапаса, 13 авиамоторов, 168 тонн продовольствия и 90 тонн цемента) к этому моменту была вы­полнена не более чем на треть. В это время корабли были об­наружены воздушной разведкой, а в 05.15 над бухтой появи­лись первые «юнкерсы» и «хейнкели»…

В связи с нехваткой боезапаса зенитные батареи не вели заградительного огня, а только прицельный. Не высылались для прикрытия кораблей и истребители. Тем не менее хорошо поставленная дымзавеса давала возможность длительное время избежать попаданий, несмотря на то что налеты повто­рялись через каждые 10—15 минут. Поскольку сами корабли зенитного огня не вели, немецким летчикам не удавалось прицелиться, и ближайшие сброшенные ими бомбы падали в 100 — 120 м. Неизвестно, сколько это могло бы продолжать­ся, но в 08.45 постановку дымовой завесы прекратили. На во­енно-исторической конференции, посвященной 20-летию на­чала обороны Севастополя, начальник штаба Севастопольского базового района ПВО И. К. Семенов так вспоминал обстоя­тельства этого боя: «Однажды товарищ Октябрьский говорит мне: «Семенов, у вас дым идет в сторону немцев, и под ним скрываются немцы». Второй раз звонит. Я спрашиваю, что делать, он ничего не сказал. В третий раз говорит, что против­ник накапливает силы и может ринуться в наступление, и при­казывает прекратить дымить. До 20—25 немецких самоле­тов бомбили транспорт, семь мы сбили, одиннадцать летчи­ков, спустившихся на парашютах, мы взяли в плен».

После прекращения задымления экипаж транспорта за ко­роткое время отбил 12 воздушных атак. В 09.15 была потопле­на баржа, стоявшая у правого борта судна, а в 09.20 серия бомб, по-видимому, сброшенная с Не-111, пилотировавшего­ся лейтенантом Кляйном (Klein) из I/KG100, попала в «Абха­зию». На корме разбились бочки с хлорсульфоновой кисло­той, применявшейся для дымовых завес, и загорелись бочки с авиабензином. Вследствие разрушения бочек с кислотой судно затянуло густым дымом. Это мешало работе аварийной партии, и люди были вынуждены работать в противогазах. За­тем последовал налет «юнкерсов». В 09.35, получив несколь­ко прямых попаданий авиабомб, «Абхазия» начала крениться на правый борт. Через десять минут крен достиг 60. Машин­ное отделение, грузовые трюмы заполнились водой. Личный состав во главе с капитаном покинул транспорт и укрылся на берегу в штольне. 11 июня 1942 года «Абхазия» окончательно затонула у причала с креном 80. К моменту гибели на судне все еще оставалось 168 тонн сухопутного и 96 авиабоезапаса, 96 тонн продовольствия. В последующие дни обороны часть этого груза была снята, в том числе и добровольцами-ны­ряльщиками, из затопленных помещений.