Вавилонию. С царей Кипра он потребовал медь, пеньку и паруса. (20) Среди этих распоряжений царю было подано письмо царей Пора и Таксила с известием, что царь Абисар умер от болезни, Филипп, наместник Александра[434], — от раны и что убившие его казнены[435]. (21) Поэтому на место Филиппа он назначил Евдемона, вождя фракийцев, а царскую власть Абисара передал его сыну.

(22) Затем он прибыл в Персагаду. Это персидская область, сатрапом которой был Орсин[436], выдающийся среди всех варваров знатностью и богатством. (23) Он вел свой род от древнего персидского царя Кира; богатство его было унаследовано им от предков, а затем приумножено за время обладания властью. (24) Он вышел навстречу царю со всякого рода дарами, чтобы раздать их не только самому царю, но и его друзьям. За ним следовали табуны объезженных лошадей, колесницы, украшенные золотом и серебром, несли дорогую посуду, драгоценные камни, тяжелые золотые сосуды, пурпурные одежды и 4 тысячи талантов чеканного серебра. (25) Однако такое радушие варвара дослужило причиной его смерти. Дело в том, что, одарив всех друзей царя превыше их собственных желаний, он не оказал никакой почести евнуху Багою, который своей развратностью привязал к себе Александра. (26) Осведомленный некоторыми, насколько Багой любезен Александру, Орсин ответил, что он угождает друзьям Александра, а не его любовникам и что не в обычае персов почитать мужчин, пороком уподобившихся женщинам. (27) Услыхав это, евнух обратил свое влияние, добытое лестью и позором, против человека знатнейшего и невинного. Людей такого же рода, продажных и преданных ему, он научил ложным обвинениям, чтобы они сделали донос, когда он прикажет. (28) Между тем ежедневно, оставаясь наедине с Александром, он нашептывал доверчивому царю на Орсина, скрывая причину своего раздражения, чтобы больше весу придать своим обвинениям. (29) Еще не было подозрений против Орсина, но тот уже потерял свое влияние. Обвинение против него подготовлялось тайно, и он не знал о скрытой опасности, а презренный любовник, не забывая о клевете даже в момент страстных и постыдных переживаний, всякий раз, как возбуждал в царе страсть к себе, возводил на Орсина обвинение то в жадности, то даже в измене.

(30) Уже доставлены были ложные доносы для погибели невинного, и приближалась неизбежная судьба. Случилось так, что Александр приказал открыть гробницу Кира, в которой покоилось его тело, он желал воздать ему положенные почести[437]. (31) Он думал, что гробница наполнена золотом и серебром; такая ходила среди персов молва; но кроме полуистлевшего щита Кира, двух скифских луков и акинака он ничего не нашел. (32) Возложив золотей венец, Александр покрыл возвышение, на котором лежало тело, своим любимым плащом, удивляясь, что царь, столь прославленный, обладавший такими богатствами, был погребен не с большей пышностью, чем простолюдин. (33) Рядом с царем стоял евнух; обратившись к царю, он сказал: «Что же удивительного в том, что царская гробница пуста, когда дома сатрапов не могут вместить в себе вынесенные оттуда богатства? (34) Что касается меня, то сам я этой гробницы раньше не видел, но от Дария слыхал, что здесь с телом Кира было положено 3 тысячи талантов. (35) Отсюда и расположение Орсина к тебе: чем он не мог владеть безнаказанно, то обеспечил себе при помощи подарков». (36) Этими словами евнух возбудил гнев царя, тем более что на помощь ему пришли подученные им люди. Уши царя прожужжали ложными наветами, с одной стороны, Вагой, с другой — его помощники. (37) Прежде чем у Орсина возникло подозрение, что его в чем-то обвиняют, он был взят в оковы. Не довольствуясь казнью невинного, евнух убил его собственной рукой. При этом Орсин воскликнул: «Слыхал я, что когда-то Азией управляли женщины, но что ею управляет кастрат — это неслыханное дело».

(38) Таков был конец одного из знатнейших персов, не только невинного, но в высшей степени преданного царю Александру. (39) В то же время был казнен и Фрадат по подозрению а притязаниях на царскую власть. Александр начал проявлять склонность к казням и доверчивость к наихудшим наветам. (40) Так изменяют характер человека постоянные удачи, и редко кто проявляет осторожность при собственном счастье. (41) Немного раньше он же не решился осудить Линкеста Александра, уличенного двумя обвинителями; подсудимых более низкого происхождения он соглашался отпустить против своего желания только потому, что они казались невиновными другим. (42) А под конец он настолько изменил самому себе, что, вопреки влечению души, по усмотрению любовника одним давал царства, у других отнимал жизнь. (43) Примерно в те же дни он получил письмо от Кена[438] с сообщением о происходившем в Европе и Азии, пока он сам покорял Индию. (44) Правитель Фракии Зопирион погиб со всем своим войском во время похода против гетов от внезапно налетевшей грозы и бури[439]. (45) Узнав об этом событии, Севт подбил отпасть свой народ одрисов. После того как почти была потеряна Фракия, даже Греция не...[440]

Глава 2

(1) Итак, они огибают на 30 кораблях мыс Суний в Аттике, откуда решили напасть на порт города Афин. (2) Узнав об этом, царь, враждебный одновременно Гарпалу и афинянам, приказывает приготовить флот, чтобы немедленно напасть на Афины. (3) Когда он отдавал эти распоряжения, ему тайно доставляют письмо с известием, что Гарпал вошел-таки в Афины, расположив к себе за деньги влиятельных лиц; но вскоре по решению народного собрания должен был покинуть город; он бежал к греческим солдатам, но был ими схвачен и убит из засады неким Тимброном. (4) Обрадовавшись этим иэвеетиям, царь отменил поход в Европу, но приказал всем греческим городам принять обратно своих изгнанников[441], кроме тех, кто обагрил себя кровью сограждан. (5) И греки не осмелились пренебречь этим приказанием, хотя и понимали, что это начало отмены их законов, и вернули осужденным сохранившееся имущество. (6) Одни только афиняне, отстаивавшие не только свою, но и общую свободу, привыкшие следовать не царским приказам, а своим отеческим обычаям, сильно тяготились возвращением изгнанников и не пропустили их через свои границы. (7) Они были готовы претерпеть все, лишь бы не впустить к себе отбросы своего города, ставшие теперь отбросами и среди изгнанников.

(8) Александр, отпустив на родину[442] наиболее старых солдат, велел отобрать 13 тысяч пехоты и 2 тысячи конницы, чтобы оставить их в Азии; он полагал, что сможет удержать за собой Азию со столь немногочисленными силами, потому что ранее расположил во