время не то чтобы отсутствовали, но и не так въелись в подкорку, чтобы стать чем-то разумеющимся. — Витек, а твоя мама разве не секретаршей главы профкома ра…?

— Не смей! — Не успел Павел договорить, Витя вскочил с места, гневно тысяча пальцем в сторону обидчика. — Моя мама не будет ничего сосать, тем более тебе, Порей!

Паша рассмеялся, да и охранники заулыбались, не готовые разделить личную трагедию старшеклассника. Тимбилдинг начался на отрицательную тему, а закончился на улыбках. Хороший тимбилдинг.

Глава 95

Валерий Мефодич

После тимбилдинга Паша отпустил всех по домам, за исключением Алана и Богдана. Парочка итак проживала в поместье, но не за этим начальник отделил их от прочих.

— … и поэтому используйте детектор только в километровом диапазоне. — В который раз объясняя парням очевидное, Паша стукнул Алана, собиравшегося заснуть стоя, по лбу. — Дубина! Хватит мечтать о соблазнительной лошадиной заднице, повтори, что я сказал!

Богдан рядом осклабился, но тут же выправил физиономию, заметив раздраженный взгляд здоровяка.

— Ай баля… — Поглаживая лоб, Алан стабилизировался на ногах и с обидой посмотрел на начальника. Тот мурыжил их по мелочам уже второй час, вдалбливая голову, как и что делать в экстренных ситуациях на Ялте. — Ну, это, дет… дететектор… нельзя с ним играть, тенектенир, настройки нельзя лезть, заряжать надо, хунун-не включенный, радиус всегда бир километр, чтоб на краю узнать, кто там, и не ходить ары. А если к нам будет подходить, то дезер, и садить родителей на поезд.

Объяснившийся тувинец всем своим видом показывал, мол: «Вот, я запомнил! Зачем меня стукнул⁈». Однако Паша, прослушавший это… это… нечто, не торопился хвалить, или порицать, он просто пытался прийти в себя после поломки мозга. Татарский, и тувинский оба восходят к тюркскому, тем не менее, расхождений в них более чем достаточно. И даже он не смог понять мультиязычной лепнины, непонятно как рожденной мозгом любителя ножей.

— Ладно, будем считать, что вы все усвоили. — Не желая больше тратить время на охранников, Паша махнул рукой. — Завтра приду, проверю. И да, баб сюда не водить. Увижу, услышу, или почую, вам хана. Будете друг с другом делать ровно то, что делали с женщинами.

Дав благотворное напутствие напоследок, Паша забрал две сумки, вышел из поместья под холодный дождь с мокрым снегом, и сел к Вениамину, вернувшемуся обратно после развоза одноклассников. Таксист вовсе не возражал выполнять дополнительную работу, так как он, фактически, стал личным водителем. На целые сутки Вениамин попадал в распоряжение Коновалова, и выполнял любые поручения. Что касается отчета в управлении, то он приносил сумму денег, эквивалентную продуктивному дню работы, и при этом себе оставалось более восьмидесяти процентов. Отличный результат, к тому же заслуживший похвалы и со стороны начальства. Кто бы мог подумать, что так вообще можно.

«Хм, Анохин все хвастаться не перестает, что главу городского Парткома каждый день возит. Тоже мне. А я старшеклассника катаю, и в десять раз больше зарабатываю! Жаль, не поделишься этим ни с кем…».

Мечтая утереть нос высокому и красивому Анохину, получавшему особое внимание со стороны бухгалтерш, Вениамин не забывал крутить баранку. Через десять минут машина уже собиралась заезжать, в ставший знакомым, двор, однако тут по плечу постучала массивная рука.

— Тормозни-ка. — Паша, расслаблявшийся на заднем сидении, в окно увидел, как в луже слякоти буксует старенький зеленый москвич. Автомобиль переживает не первый десяток лет, и покрыт не заводской, а половой краской. За рулем сидел совсем пацан, лет десяти, вытянувшийся назад, чтобы доставать до педалей. А за машиной, четверо младшеклассников, скользя сапогами по вязкой субстанции, пытались вытолкнуть автомобиль. Главной движущей силой был старик в клетчатой хулиганке, и пожеванной черной дубленке. — Валерий Мефодич, вы зачем в ботинках туда залезли? Заболеете же.

Выскочив из машины, Паша быстро подошел к москвичу, разбрызгивающему задними колесами пучки слякоти.

— Пашка?… — Старик, услышав свое имя, отвлекся на массивного молодого человека, с трудом узнав знакомое лицо. — Господи помилуй, ты когда таким большим стать успел⁈

Восклицая в неверии, Валерий пожал крепкую руку старшеклассника, ступившего в лужу прямо в новеньких белых кроссовках.

— Садитесь за руль, пока пацан вам весь бензин не сжег. Я подтолкну. — Не дав старику время на возражения, Паша выпроводил его из лужи.

Глядя на спину щуплого старичка, Паша вздохнул. Валерий Мефодич погиб даже раньше его родителей, он сильно болел перед смертью, а позаботиться было некому. Детей и внуков у ветерана великой отечественной, командира танкового взвода, дошедшего до берлина, не было. Свою любовь к детям Валерий Мефодич компенсировал тем, что учил мелких пацанов во дворе бегать на лыжах, и мастерил им коньки на кожаных лямках, которые привязывались прямо к валенкам. А в летнее время бегал играть футбол вместе с молодежью. Активный был старик, добрый, Пашу и Мишаню несколько раз вытаскивал из передряг со старшаками. А с каждой пенсии угощал детишек булочками и конфетами.

Но главное в этом старике вовсе не чуткая душа, а содержимое квартиры. После смерти Валерия Мефодича поползли слухи, что в его доме обнаружили целый склад оружия: куча патронов, гранаты, несколько пистолетов, кажется, Люгеров, пять пистолет-пулеметов «MP-40», и даже пулемет «MG-42».

«Если только я смогу это заполучить…»

Ненадежные гранаты, времен великой отечественной, вызывали мало интереса, наравне с пистолетами, которых итак полно, и автоматами, сильно уступающими Калашам. А вот пулемет… штука серьезная. С ним не только товары защищать, но и от всякой нечисти отбиваться весьма сподручно.

Предложение Жеки Фуницына привлечь афганцев подняло так же тему оружия, о которой Паша особо и не думал. Но раз уж судьба сама несет подарок в руки, почему бы не принять?

Тут он почувствовал постукивание по бедру, и повернулся к мелкому пацану в ушанке.

— Здорова Паша. — Румяный паренек протянул ручонку с важным видом, не обращая внимания на шапку, наползшую на глаза.

— Здорова соплятозоид. — Пожав руку мелкому, а затем и другим пацанам, Паша повернулся к зеленому багажнику.

— Я не сопля! И не тозоид! — Возмутился Ванька из соседнего подъезда, однако не удостоился и взгляда.

— Вот когда сможешь так, перестанешь быть соплятозоидом. — Запустив руки под машину, Паша приподнял ее, а затем свободно вытолкал из четырехметровой лужи.

Шпана, с глазами в пять копеек, смотрела на нечеловеческий подвиг. Даже Валерий Мефодич выглянул из открытой двери, почувствовав изменение положения автомобиля. Когда