— Что это было? — пробормотал Маттео.

— Предупреждение, — прорычал я. Каморра никогда не был в центре моего внимания. Теперь все изменится.

В тот момент, когда я вошел в пентхаус, Ария прибежала, и я прижал ее к себе. Орфео присоединился к Деметрио. Она выглядела смущенной и испуганной.

— Что происходит? Никто мне ничего не говорит.

— Ложная тревога, — заверил я ее, и она нахмурилась.

Я поцеловал ее в лоб и подошел к Орфео.

— Найди кого-нибудь, кто является снайпером. Я хочу найти это место.

Орфео кивнул и убежал.

Мы не нашли это место, пока два дня спустя к двери сферы не было приклеено письмо с указаниями. Я не знал, в какую игру играет Римо Фальконе, но не мог рисковать и вступать в борьбу с ним. Данте и его команда должны были оставаться в центре моего внимания. Кроме того, я не мог иметь дело с Каморрой.

Глава 25

Ария

Я начала отсчитывать дни до назначенного срока. Я чувствовала себя носорогом, и найти удобное положение ночью было почти невозможно. Я прислонилась бедром к кухонному столу, теперь даже стоять было неудобно.

Лука вошел в кухню и поцеловал меня в губы.

— Ты как?

Он почти постоянно был рядом со мной, с того самого случая, когда Деметрио опустил шторы и оттолкнул меня от окна. Лука не делился со мной подробностями, но, должно быть, это беспокоило его до глубины души, потому что Маттео занимался большинством дел в последующие недели. Только в последние две недели Лука немного расслабился.

— Голодна. — так было всегда. Там, где в начале еда была борьбой, теперь еда была всем, что я могла делать. К счастью, я не сильно прибавила в весе. Я поблагодарила свои хорошие гены.

Лука коснулся моего живота.

— А как она?

Я накрыла его руку своей.

— Она очень активна. Не дает мне спать по ночам.

— Я понимаю. Скоро беременность закончится.

— Сомневаюсь, что тогда мы будем спать лучше.

Лука погладил мой живот большим пальцем.

Послышались шаги, он выпрямился и отдернул руку за мгновение до того, как Деметрио завернул за угол.

— Ты сегодня останешься дома?

Лука не мог проявить такую мягкость перед своими людьми. По крайней мере, он не скрывал своих чувств, когда Маттео был рядом.

— Нет, — ответил Лука. — Я должен встретиться с капитанами.

Я коснулась кончиками пальцев его груди над сердцем и татуировкой. Будь осторожен. Мои глаза сказали ему, и он знал. Он подарил мне короткий собственнический поцелуй перед уходом.

Схватив книгу, я направилась в сад особняка, Деметрио последовал за мной. Джианна и Лили уже загорали на июньском солнце, но я не могла долго выносить жару в моем состоянии. Я скучала по Нью-Йорку, но после инцидента Лука настоял, чтобы я осталась в нашем особняке. Однако теперь, когда приближался срок родов, я должна была вернуться в Нью-Йорк через пару дней, так как именно там находилась больница, которую выбрал Лука.

Мне удалось высвободиться из платья и со стоном опуститься в один из шезлонгов. Бикини скрывал живот, и на мгновение я задумалась, правильно ли их надела.

Джианна приподняла солнцезащитные очки и обменялась веселым взглядом с Лили.

— Подожди, пока ты забеременеешь и не сможешь больше двигаться, — пробормотала я, вытягиваясь и снова застонав.

— Поверь, у меня нет ни малейшего намерения забеременеть. Ни Маттео, ни я не хотим детей.

Лили закусила губу.

— Я бы хотела иметь детей от Ромеро, но мы подождем несколько лет, пока я немного подрасту.

Я никогда не думала, что стану матерью в двадцать три года, но теперь я была счастлива.

Джианна посмотрела на Деметрио, который сидел за садовым столом в тени.

— Тебе не жарко в этом наряде?

На нем была черная рубашка с длинными рукавами и черные джинсы.

— Я здесь не для того, чтобы развлекаться.

Джианна фыркнула.

— Боже упаси того, кто повеселиться здесь.

Я рассмеялась.

— Оставь его в покое.

Деметрио одарил меня благодарной улыбкой, затем вернулся к осмотру помещения. Я заснула с солнцем на лице, но в конце концов проснулась, потому что Марселла подняла бурю. Я заморгала от солнечного света.

— Который час?

— Понятия не имею, — ответила Джианна, опуская книгу, которую читала.

Я посмотрела на океан, гадая, удастся ли нам вернуться в Италию в следующем году. Последние несколько недель, проведенных в особняке, заставили меня тосковать по бескрайним просторам моря.

— Когда ты в последний раз была на улице? — спросила Джианна, с беспокойством глядя на меня.

— Я сейчас на улице.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Ромеро сказал, что это к лучшему, что беременность Арии остается тайной, даже если люди предполагают, что у Арии был нервный срыв, будучи замужем за Лукой.

Я искоса взглянула на нее.

— Что?

Лили поморщилась.

— Потому что ты исчезла из общества за последние четыре месяца. Ходят слухи, что ты на реабилитации или в психиатрической клинике, а другой, что Лука запирает тебя, потому что ты слишком красива, и он не выносит, когда другие смотрят на тебя.

— Что за чушь, — пробормотала Джианна.

— Похоже, Маттео распустил слух, чтобы пошутить.

Я закрыла глаза и тихо рассмеялась.

— Думаю, я предпочту слишком красивые слухи сумасшедшим.

Потом посмотрела на свой выпирающий живот.

— Даже если сейчас я не чувствую себя очень красивой.

— Как только ты родишь этого ребенка, твое старое тело вернется в мгновение ока, — сказала Джианна.

— По крайней мере, Лука не получит мешочек солидарности, — усмехнулась Лили. — Я читала, что многие мужчины во время беременности набирают больше веса, чем их жены. Это называется солидарная беременность или что-то в этом роде.

— Солидарность зашла слишком далеко, — сказал Лука позади меня, и я испуганно вскрикнула, оглядываясь через плечо. Он стоял, скрестив руки на груди, в одних плавках.

Беременность солидарности? Нет, с Лукой такого точно не случилось. Он был, как всегда, мускулистый, без жира.

Маттео, ухмыляясь, подошел к брату сзади и похлопал его по животу.

— Кажется, я чувствую небольшую выпуклость.

— Единственная выпуклость, которая у меня когда-либо будет, это штаны, и держи руки подальше от них.

— Перестань говорить о выпуклостях, ладно? — пробормотала Джианна. Маттео склонился над ней, на нем тоже были только плавки.

— Почему? Тебе нравится моя выпуклость.

— Хорошо, — сказала я, сморщив нос, и попыталась сесть. Лука протянул руку, ухмылка играла на его губах, но в его глазах было что-то свирепое и защитное, как обычно, когда я показывала свою нынешнюю уязвимость.

Вздохнув, я позволила ему поднять меня на ноги. Я коснулась