Приказ Неприкасаемого вызвал почти нескрываемое недовольство среди варваров, однако Пауку понадобилось совсем немного времени, чтобы подавить ропот, и Стервятник лишний раз убедился в том, насколько сильным влиянием обладает этот вождь, обреченный на одиночество до гроба и вражду соплеменников.

Даже если бы Кравиус получил оружие, он не знал бы, что с ним делать. Целью Дзурга также являлся Небесный Дракон – только этим можно было объяснить рабскую покорность аббата. Арголиду же бесило ее зависимое положение, и Стервятник отчасти был тому виной. Он многое обещал ей, но пока что она испытывала одни лишения. Графиня отказалась от богатства и почти неограниченной власти, рисковала жизнью, похищая у Сферга Звезду Ада, делила с мужчинами все трудности и невзгоды опасного странствия – и все ради чего? Чтобы едва не стать наложницей грязного варвара, а то и нескольких сразу?..

Люгер гадал, как скоро ему придется пожалеть о том, что он не отдал ее Пауку. Между ними повисло напряженное молчание, таившее в себе скрытую угрозу.

Вскоре отряд приблизился к окраине мертвого города. Люгер отнюдь не был уверен, что сумеет отыскать верную дорогу в этом рукотворном каменно-стальном лабиринте – и вдобавок, если верить Пауку, полном ловушек. Как выяснилось, не стоило расчитывать и на карты Кравиуса. Помощь пришла с неожиданной стороны.

Единственный проход в Кзарн, которым владел клан Паутины, оказался длинной прямой улицей, погруженной в темноту. Высокие стены, тянувшиеся по обе стороны, делали ее похожей на глубокое ущелье. Зеленый свет лишь озарял крыши зданий и верхушки башен, не проникая вниз. Вокруг царила глубочайшая тишина, и если бы не гулкий стук копыт по гладким каменным плитам, который рассыпал отзвуки долгого эха, всадников можно было бы принять за призраков, скользивших среди вечного запустения.

Тем не менее Люгер чуял опасность, исходившую от этого странного места. Кзарн лежал, накрытый таинственным сияющим пологом и погруженный в свои неведомые ночные сны – гигантский зверь, в окаменевшей дырявой плоти которого копошились до смешного маленькие безрассудные существа. Что произойдет, когда зверь проснется, не знал никто из них…

Первый отрезок пути до границы с владениями клана Пепла отряд преодолел без приключений. Границу обозначали ориентиры, известные только варварам, – это могла быть стена с треугольными бойницами, которая далеко вдавалась в пустыню, либо двойной ряд ажурных башен с высокими шпилями, либо чудовищные крылатые изваяния, установленные на монолитных постаментах.

Во всяком случае, Кошачий Глаз осадил лошадь, когда до стены было всего несколько сотен шагов, и что-то приказал своим людям. От Люгера не ускользнули признаки мгновенно наметившегося противостояния. Междоусобица всегда на руку третьей стороне, однако по старой привычке он и в этом искал какой-нибудь подвох.

Приказ Кошачьего Глаза явно не понравился его соплеменникам. Более того, все могло закончиться схваткой. Стервятник понимал: произошло нечто исключительное. Кошачий Глаз нарушил табу и поставил себя вне местных обычаев и законов. Но при этом он был воином. Оружие появилось в его руках будто по волшебству, а трое варваров так и не рискнули напасть. Он был буквально увешан смертоносными игрушками, и теперь попытка достичь Долины Дракона уже не казалась Люгеру столь безнадежной.

Тем не менее Слот пережил нестерпимо долгие мгновения на грани гибели. Он был бы убит прежде, чем успел бы вытащить меч из ножен, и потому Люгеру пришлось довольствоваться скромной ролью должника – Кошачий Глаз снова спас ему жизнь.

Тишина была наполнена ожиданием взрыва.

Но взрыва не последовало. Лица варваров, на головы которых должен был пасть гнев Паука, остались непроницаемыми, и все-таки Люгеру показалось, что в их взглядах можно прочесть отвращение, презрение, даже жалость. Да, жалость – неожиданную и пугающую…

Варвары развернули лошадей и отправились в обратный путь. Кошачий Глаз наблюдал за ними, пока они не скрылись из виду.

Арголида вела себя очень тихо, и только пот, выступивший у нее на лбу, свидетельствовал о том, каких усилий стоило ей сохранять видимость спокойствия. Кравиус дернулся и пробормотал что-то неразборчивое. Его лицо исказила страдальческая гримаса, потом, так же внезапно, оно разгладилось и снова сделалось безмятежным.

– Паук будет недоволен тобой. – Небезопасная ирония, прозвучавшая в замечании Люгера, оказалась неожиданной для него самого.

– Назад дороги нет, – коротко и сурово ответил Кошачий Глаз.

Стервятник отнесся к этому настороженно. Заполучить проводника, исходившего окрестности Кзарна, да еще хорошо вооруженного, было огромной удачей; с другой стороны, Слот не знал, что у того на уме. Он предпочел бы иметь в этом качестве безропотного и верного слугу, к числу которых Кошачий Глаз, безусловно, не относился. У варвара достало ума, мужества и силы, чтобы преодолеть влияние Неприкасаемого, изменить свою судьбу и разорвать липкую паутину клана – хотя он и обрекал себя этим на вечное изгнание.

– Зачем тебе идти к Дракону? – спросил Люгер таким тоном, будто уже получил право задавать вопросы.

Кошачий Глаз проигнорировал его и молча поскакал в ту сторону, где на фоне зеленого сияния вырисовывалась мрачная громада вымершего города. Впрочем, Слот и сам знал ответ: варвар предпочел неизвестность прозябанию под властью Неприкасаемого. Будь у Стервятника выбор, он поступил бы точно так же. У этих двоих было много общего, и сейчас они оказались невольными союзниками. Люгер понимал, что в пустыне помощь Кошачьего Глаза просто неоценима, а вот думать о том, как избавиться от людей, которые станут лишними, если достигнут Долины Дракона, было преждевременно.

Благодаря хитрости Кошачьего Глаза они избежали открытого столкновения с патрулями Паутины и без помех проникли во владения Пепла. Однако Неприкасаемый наверняка владел искусством незримого нападения и защиты на расстоянии – тем, что здесь называлось «посылать тени». И Люгер с содроганием ждал момента, когда Паук отыщет его с помощью своих магических «зеркал»…

* * *

Стервятник пропустил Арголиду вперед, но старался не упускать из виду проводника. Лошадь Кравиуса послушно плелась следом. Сам аббат выглядел так, будто спал с открытыми глазами.

Варвар повел маленький отряд вдоль окраины города, явно избегая некоторых мест в темном лабиринте, казавшихся вполне безопасными. Вероятно, у него был развит некий инстинкт, неведомый людям с севера. Вскоре им пришлось спешиться, чтобы преодолеть завалы. Теперь уже лошади задерживали продвижение, но никто не хотел бросать их здесь – впереди был долгий путь через пустыню.

Когда Люгер догнал варвара, тот неожиданно дал ему запоздалый ответ:

– Путь к Месту Пересечения стоил мне половины жизни. Я должен узнать, за что заплатил так дорого…

Но Стервятника интересовало совсем другое: здешнее оружие. И неплохо бы научиться им пользоваться – мечи и кинжалы были тут, по-видимому, почти бесполезны. Впрочем, оставаясь безоружным, Слот еще мог питать призрачную надежду на то, что в случае пленения с ним обойдутся так же, как в клане Паутины. Поэтому Люгер решил не искушать судьбу и подождать с расспросами до более удобного момента.