но точно знала, что просто так визит военных закончиться не может. Она вскинула голову, стараясь не показывать сжимающего сердце страха.

Не понаслышке зная, на что способна армия Форты, Алана могла только надеяться, что Кахир решит не трогать Табию. Но просить его об этом означало только подтолкнуть к необдуманному, жестокому решению. Она молчала.

Он обошел Алану, коснулся ладонью ее живота, приобнял спереди в странном, отталкивающем движении. И направился к Табии.

– Твоя дочка ведь болеет, я прав?

Кахир Веласкес присел перед Табией. Девочка шмыгнула носом и вдруг, резко вскинув голову, посмотрела ему прямо в глаза.

– Точная копия тебя, дорогая Алана. Только с двумя глазами. Как думаешь, если я выколю ей один, ты заговоришь?

У Аланы внутри все заледенело. Она медленно развернулась лицом к Кахиру. Солдаты, державшие ее на мушке, развернулись вместе с ней.

– Что ты хочешь узнать, Веласкес?

Она давно отучилась обращаться к нему официально, но сейчас фраза прозвучала скорее пренебрежительно, нежели неформально.

Кахир не обратил на это внимания, вытащил нож и приставил к левому глазу Табии. Девочка только слегка отодвинула голову, по-прежнему вызывающе смотря на фельдмаршала Веласкеса. Она уже не плакала.

– Куда ты отправила беглецов? Они были здесь, Алана. Не отпирайся.

Она не отпиралась. Но и не стала выдавать их так сразу. Молчала.

– Сколько стоит глаз твоей дочери? Думаешь, я предлагаю слишком высокую цену? – уточнил Кахир Веласкес. – Не дури. Я знаю, что прелестная дочурка – единственное твое слабое место. Я мог бы пытать тебя, сколько угодно, но какой в этом смысл, если ты все равно выберешь смерть. Но вот свою дочь, Алана, ты пытать не позволишь. Я точно знаю.

Она не спорила с ним. Он медленно провел на левой щеке Табии лезвием, совсем слегка надавливая. Табия дернулась. Под глазом у нее осталась тоненькая, едва заметная царапина. Алана рванула к дочери. Раздалось два выстрела. Она резко остановилась.

Солдаты стреляли в потолок.

– Где они, Алана? – бесстрастно спросил Кахир Веласкес.

– Отпусти мою дочь, Веласкес. И моих людей. Всех. И мы спокойно поговорим, – разделяя каждое слово, громко ответила Алана.

– Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия.

Кахир Веласкес был прав. Алане нечем было крыть.

– Город Рахту, пригород Партума. Тот, что неподалеку от границы с Индаррой, – сухо сказала она после недолгой паузы.

– Мамочка! – крикнула Табия.

Солдат ударил ее ружьем по голове, и она потеряла сознание.

Алана дернулась, но ей опять пришлось остановиться, как только прогремел еще один выстрел. Снова в потолок.

– Следующий выстрел, если дернешься хоть раз, будет по твоей дочери. Потом – по твоим людям. Будем выкашивать их одного за другим, – предупредил Кахир Веласкес.

Злости Аланы не было предела. Она знала, что разнесет в пух и прах все, попавшееся ей на глаза, когда военные уйдут. Она знала, что больше не будет в безопасности в этой стране, она разменяла ее на территорию, которую получила от сделки с Джахи Мани. Она так же знала, что постулаты Форты долго не протянут. Одного Алана не знала: Кахир Веласкес блефовал, когда заявился с огромным военным отрядом на базу Вороньего гнезда.

– Конкретнее, дорогуша, – приказал Кахир Веласкес. – Название улицы, номер дома, имена тех, к кому ты их отправила. Выкладывай все.

Алана назвала адрес. Так же бесстрастно, сухо, будто бы не обрекала на смерть людей, которые не сделали ничего плохого.

Кахир знал, что его блеф и угрозы обязательно возымеют эффект, если Алана Ренавана действительно помогла беглецам. Ему даже необязательно калечить девочку, достаточно нанести одну царапину, которая заживет на следующий день. Кахир знал, что он не откажется от сотрудничества с Аланой Ренаваной из-за одной оплошности, потому что ее помощь зачастую оказывалась бесценной и в разы полезнее содействия полиции или частных детективов. Кахир знал, что хочет отыметь Алану Ренавану вот уже двадцать лет, с момента их первой встречи. Одного он не знал: Алана назвала ему ложный адрес в том же городе, надеясь, что приговорила к смерти лишь двоих, проживающих в том доме, а не толпу нуждающихся в помощи магов и тех, кто им помогал.

Он расплылся в улыбке, легко пихнул Табию. Кахир уже не обращал на ребенка внимания, убрал нож и поднялся.

– Вот видишь, как просто. – Он похлопал Алану по щеке, на мгновение замер и поцеловал в щеку, оставив мокрый след.

Лицо Аланы не выражало никаких эмоций.

Кахир Веласкес приказал всем солдатам убрать ружья и выйти. Когда все военные оказались на улице, на прощание он произнес:

– Спасибо за вашу неоценимую помощь армии Форты, госпожа Алана. До новых встреч. – И вышел.

Она кинулась к лежащей на полу без сознания Табии, перевернула ее, присмотрелась к ране: ничего серьезного.

– Идите отдыхать! – приказала Алана, когда поняла, что никто не ушел.

Все медленно разошлись обратно по спальням. Кто-то перешептывался, кто-то оборачивался на Алану. Кто-то явно злился. Кто-то пытался успокоиться. Все осознали, что они больше не в безопасности.

Алана подняла Табию на руки.

И молча поклялась сделать все возможное, чтобы покинуть Форту навсегда.

Вывеска, сделанная из дерева, висела в верхней части высоких ворот и бросалась в глаза задолго до того, как они подошли. Партум был крепостью, окруженной каменными стенами, на случай нападения извне или гражданской войны. На удивление, охранников оказалось всего четверо. Двое стояли у закрытых ворот и еще двое – по обе стороны в башнях-колокольнях. Эти башни остались здесь со времен, когда в Форте правила другая династия, не Селты, но фамилия первой правящей семьи удачно канула в небытие: люди о них не вспоминали.

Все пятеро вымотались и хотели бы отдохнуть. Хотя бы немного, хотя бы пару минут. Джейлей хромал позади, Джодера не уходила сильно вперед от брата. Эверлинг игнорировал все свои раны, как и Эванжелина. Герсий постоянно сверялся с картой и не обращал внимания на незамолкающие эмоции в голове. Он кожей ощущал сомнения и страх Эванжелины, ярость Эверлинга, неуверенность Джодеры и растерянность Джейлея. И не мог определиться, что чувствует сам.

Они остановились. Эверлинг отошел от Эванжелины, поравнялся с Герсием.

– Мне не нравится быть лидером, – зачем-то сказал Герсий, передав карту Эверлингу.

Эверлинг пожал плечами.

– Как и мне.

Герсий ему не поверил, хотя лжи в его словах не почувствовал.

– Они ведь не должны выстрелить в нас, если мы подойдем? Во всяком случае, не сразу, – перевел тему Герсий.

Оба смотрели на солдат.

Между ними втиснулась Эванжелина.

– Нам надо поторопиться, – прошептала она.

– Согласен, – откликнулся