стал нащупывать новый выступ, на этот раз для руки. Вместо выступа рука нащупала щель между камней, куда и устремились проворные пальцы вора с когтями волка. Теперь очередь за скользившей ногой, от пятки до пальцев ставшей лапой.

Левая нога, правая рука, правая нога. Скользь. Нет, мальчик не полетел вниз в пропасть, нога вновь болталась по стене в поисках опоры, но тело держали руки. Снова скрылась за тучами Персефона. В темноте не чётко обрисовывались стыки камней, Реми несколько раз пытался поставить ногу в несуществующую щель.

С залива дул холодный ветер конца зимы, но оборотень обливался горячим потом, преодолевая буквально по миллиметру отвесную стену. Медленно он карабкался. Миллиметр за миллиметром свобода приближалась. Реми долго пережидал, стоило найти надёжные опоры для ног и рук, когда же Персефона обратит свой светлый взор на него.

Он скользил, подолгу не мог найти следующий уступ; хватал ртом воздух, когда в очередной раз чуть не свалился в неспокойное море; дрожал, стоило ветру окатить мальчика ледяными брызгами. Когти на пальцах то и дело становились ногтями, кои тут же срывались в кровь. Кровь мешалась с холодными солёными брызгами или жарким потом, и жгла в ранах костёр иголок. Протёртые на коленках штаны мешали двигаться, прилипали к коже от брызг и кровоподтёков из мелких ранок, что оборотень получил, карабкаясь по стене, срываясь, проскальзявая, натыкаясь на острые, крохотные выступы.

Но, несмотря на все невзгоды, мальчик продолжал свой немыслимый путь. Первое окно появилось на его пути. Он дополз до камеры своего отсутствующего соседа и обнаружил, что Син ночами вовсе не храпел, а, также заметив ржавые прутья оконной решётки, пробивал себе путь к свободе. Мальчик возблагодарил наёмника: тот проковырял в стене подобие ступенек, ведущих к следующему окну. С волчьими когтями на руках и ногах Реми в два счёта преодолел несколько метров.

Благодаря покойному ныне Сину, позади осталась половина пути по стене башни. Впереди ждало последнее окно окно и широкий участок стены, где располагалась каморка без окон, там хранились личные вещи и оружие заключённых, с которыми их взяли под арест. Реми некогда воровать свои пожитки, к тому же, он не знал, как попасть в кладовую, кроме как через дверь. Отпереть замок своей собственной камеры бывший вор не смог, что говорить о кладовой.

С некоторой тоской по красивому, хоть и слегка потрёпанному стараниями стражников, жилету, Реми оставил идею вернуть свои вещи. Карты и часть выигрыша он успел спрятать в Озоне, в одном из своих многочисленных тайников. Оборотень хотел сразу как окажется на свободе направиться в Искру, так как первым делом, обнаружив побег его начнут искать в Озоне, но он всё же надеялся когда-нибудь вернуться и найти свои тайники.

Проползая вплотную к окну, оборотень прислушался: в камере кто-то сонно посапывал. Мальчик предусмотрительно спустился ниже, чтобы проползти под окном и не боялся быть замеченным, но его возня по камням и тяжёлое пыхтение, сопровождающее каждый шажок, могли привлечь ненужное внимание.

Реми должен ползти тихо, чтобы не разбудить заключённого, как назло Персефона предательски потухла. Словно подчиняясь глупому закону невезения, она светила ярко, пока оборотень переступал по подготовленным Сином ступенькам и вот, когда её сила действительно понадобилась, она исчезла.

Оборотень как смог вывернул голову, желая посмотреть долго ли придётся ждать нового просвета, и разочарованно застонал. Облако, закрывшее собой светило, было огромным, разорванным лишь в паре мест маленькими отверстиями.

Дальше сам, подумал Реми и, сконцентрировавшись на когтях, ухватился за следующий выступ. Центр тяжести сместился, необходимо срочно переставить ногу, но ступня вновь и вновь соскальзывала с выступа. Руки покалывало от напряжения и усталости, скоро они начнут нестерпимо болеть. Реми должен ползти быстрее!

Мысленно проклиная скользкий камень и неловкую ногу, оборотень потерял концентрацию когтей, рука тоже соскользнула. Держась за последнюю ступеньку второй рукой, мальчик повис на стене. На этот раз он был в миллиметре от падения.

Может спрыгнуть? Замёрзну ли я насмерть в холодной воде? Может горячая кровь оборотня меня согреет? обдумывал Реми, пытаясь сохранять хладнокровие и восстанавить дыхание. В голову ему пришла немыслимая идея. Вместо трещины, оборотень свободной рукой схватился за решётку окна. Железо чуть слышно шкрябнуло о камень башни, человек внутри всхрапнул.

Реми так сильно напряг слух, прислушиваясь к дыханию заключённого, что уши его в какой-то момент трансформировались в волчьи и торчком встали на макушке. За спиной мальчик почувствовал пушистый хвост, что телепался из стороны в сторону сам собой. Мысли, наконец, отвлеклись от концентрации: чтобы держаться за прутья решётки, когти не нужны, для этой работы лучше подходили человеческие пальцы. Уши и хвост, выскочившие сами собой, не требовали пристальной концентрации, их появление в большей степени зависело от эмоций, так же как волчий огонь в глазах, появляющийся под действием гнева.

Мужчина в камере не проснулся, сообразил Реми и прижал уши к голове, он продолжил свой манёвр. Мальчик кое-как поставил ногу на крохотный скользкий выступ, а второй рукой ухватил железо решётки. Его ноги почти не касались камней и болтались по стене, весь вес он держал на руках, горевших болью от напряжения.

Если проржавевшие прутья выпадут из рамы, мальчико сорвётся и устремиться в свой последний полёт, не такой впечатляющий как у драконов. Оборотень старался не думать об этом.

А что делать, если проснётся заключённый? Об этом Реми тоже не хотел думать.

Хотя окно было довольно длинным, мальчик, переставляя руки, ухватился за последний железный прут.

Впереди ждал участок голой стены. Этот промежуток был в два раза длиннее всех предыдущих, но до свободы оставался только он. Глупо бросать всё сейчас, когда до цели совсем чуть. Но без поддержки Персефоны – это слишком много, слишком сложно для простого оборотня.

Держась за последние железные прутья в окне, горящими от боли руками, мальчик возвращал свои потерявшиеся в напряжении и усталости мысли к стене, к плану. Он увидел трещинку, маленькую, на три пальца. Он должен! Реми потянулся к ней, ржавый прут решётки, который он держал второй рукой, сдвинулся и звякнул по камням.

Тишина.

Вдруг из темноты раздался голос.

– Кто здесь? – испуганно спросил заключённый.

Мальчик, не на шутку испугавшись, схватил второй рукой решётку, та отозвалась тихим звяканьем.

– Кто здесь? – почти срываясь на визг, шёпотом повторил свой вопрос, спросонья напугавшийся мужчина.

– Смерть, – еле слышно ответил Реми первое, что пришло в голову, попытавшись изобразить хриплый голос. Попытка удалась, так как оборотню ужасно хотелось пить от всей этой возни и стенолазания. Вдалеке раздался треск, темнота сгустилась. – Но я ошиблась