всего то, что этот после этого инцидента на меня начали косо смотреть и не доверять. Я так старался быть профессионалом и делать все правильно, но это ни на йоту не изменило ситуацию. По сей день я задаюсь вопросом, верят ли мне мои родители, особенно отец. Из-за этого мы вечно ругаемся. Это сводит мою мать с ума.

Я медленно покачала головой.

— Значит, когда твой отец не хотел, чтобы она знала о том, что я училась в твоем классе, когда я была у тебя дома на ужине в тот вечер…

— Он пытался избежать неприятной сцены. Он рассказал ей все, когда вернулся домой. Она расстроилась, но понимала, что произошло недоразумение. Честно говоря, думаю, она была разочарована. Ты ей нравишься, — сказал он. — Ты уже знаешь, как сильно нравишься моему отцу. Теперь понимаешь, почему он так настаивал на том, чтобы мы не были друзьями.

— Тогда я понимала все, но да, сейчас все прояснилось окончательно.

— Он был в шоке с того самого дня, как я начал посещать занятия Мартина. Администрация университета знает, что произошло в прошлом году. В моем личном деле есть заявление. Хотя то, как Никола справилась со всей ситуацией, ставит ее претензии под сомнение, университет проявляет особую осторожность. Мне повезло, что мой отец поддерживает меня, но даже он не сможет помочь, если что-то снова пойдет не так. Если бы он знал, что мы с тобой связаны…

Когда он замолчал, то внимательно изучал мое лицо, пока я пыталась осмыслить все, что он мне сказал. Какая-то ерунда. Как жаль, что я не знала об этом с самого начала. Я провела первые четыре недели семестра, мечтая о нем, как влюбленный подросток, проклиная его перепады настроения и зацикливаясь на его хладнокровии. Затем, когда он поделился со мной своими чувствами, я обиделась и огорчила его, потому что он не хотел полностью отдаваться нашим запретным отношениям. Какой же я была дурой.

— О чем ты думаешь? — спросил он меня. — Ты, должно быть, думаешь, что я полный идиот, раз позволил этому случиться между нами, когда на карту поставлено так много.

— Я не считаю тебя идиотом. Как ты вообще можешь такое говорить? Это я чувствую себя дурой. Я постоянно наседала и требовала. Жаль, что я ничего не знала.

— Поверь мне, я думал о том, чтобы сказать тебе об этом каждый раз, когда мы оставались наедине, но что-то каждый раз удерживало меня. Никола заставляла меня чувствовать себя монстром. У меня был адский год, я убеждал себя, что я вовсе не монстр, а потом я встретил тебя, и ты заставила меня снова улыбаться и смеяться. Казалось, я тебе понравился. Ты помогла мне снова полюбить себя. Я пытался держаться от тебя на расстоянии, но, когда я обнаружил, что у тебя есть чувства ко мне, я больше не мог тебя отталкивать. — Он печально покачал головой. — После того, как я провел последний год, гадая, все ли мои знакомые сомневаются в том, что произошло на самом деле, я не хотел рисковать потерять твое расположение.

— Ты приставал к той девушке, Дэниел?

— Боже, конечно, нет, — сказал он, и его глаза вспыхнули гневом.

— Прости. — Я успокаивающе сжала его руку. — Не злись. Я должна была спросить. Я подумала, что тебе, возможно, захочется узнать, каково это — когда тебе задает вопрос тот, кто безоговорочно верит твоим словам.

— Спасибо, — сказал он, закрыв глаза и наклонившись вперед, прижавшись своим лбом к моему. — Ты не представляешь, каково это — слышать это от тебя.

— Я рада, что ты рассказала мне.

— Ты заслуживаешь знать правду. Даже если тебе хочется с воплями бежать от меня, по крайней мере, ты понимаешь, почему меня бросало то в жар, то в холод. Этот месяц был очень запутанным. На прошлой неделе, когда Брэд сказал, что у меня неприятности, он не шутил. Ни в чем из того безумия, что произошло на этой неделе, нет твоей вины, Обри. Ты здесь не причем. Это все я. Мне очень жаль.

Я бросилась к нему, крепко обняла и потерлась щекой о его щеку. Дэниел что-то промурлыкал мне в волосы, обхватив руками мое тело и прижимая меня к себе.

— Значит ли это, что ты не станешь убегать с воплем? — спросил он.

Я отстранилась и посмотрела на свои ноги.

— Я никуда не убегу, особенно в этих туфлях.

Глава 29

Ты весь позеленел, мой друг

Твоя любовь и доброта сотрут

С меня клеймо всеобщего злословья.

Что мне с того — бранят меня иль чтут, —

От всех я защищен твоей любовью.

(Сонет 112)

ОН УЛЫБНУЛСЯ, переводя взгляд с моих глаз на губы и обратно.

— Значит так? — спросил он. — Ты правда не против всего этого? Мы также продолжим тайно встречаться и никому не говорить о нас?

— Трудно поверить, что я ухожу от тебя сейчас. Если тебя устраивает то, что мы решили, то и меня тоже. Оставляем все так, как было.

Хотя лучше сделать все официально. Мне все еще хотелось обменяться с ним парой книг, но я бы ни за что не стала опережать события.

Мы перешли черту и нарушили так много правил, но если между нами все будет продолжаться по-прежнему, то последнее, чего я хотела, — это быть ответственной за то, что Дэниел лишил себя второго шанса. С этого момента я была еще более полна решимости последовать его примеру.

— Говорю же, все прошло намного лучше, чем я думал, — сказал он, и на его лице появилось слегка озадаченное выражение. — Ты думала, я сорвусь с места и убегу?

— Я не знала, что и думать. Я позвонила Пенни и Брэду сегодня вечером, чтобы сказать им, что подумываю рассказать тебе о Николе. Пенни сказала, что уверена, что ты останешься со мной. Ты ей правда нравишься.

— Она мне тоже нравится. Как и вся твоя семья.

— Это делает меня по-настоящему счастливым. Ты даже не представляешь как.

Несколько секунд его взгляд блуждал по моему лицу, а затем он закатал рукав и, вздохнув, посмотрел на часы.

— Не хочу торопить события, но нам, наверное, пора уходить. Не хочешь заглянуть внутрь, прежде чем уйдем? Бальный зал находится как раз за теми французскими дверьми.

— По-твоему, это хорошая идея?

— Ты не можешь быть здесь и не заценить группу. Они действительно нечто. Пойдем.

Он провел меня через комнату и приоткрыл дверь. Я просунула голову в щель.

— Тут одна из этих японских складных