— продолжил Сталин. — Это немного, если примерять к запросам грядущей индустриализации, но лучше с этими деньгами, чем без них.

— Всего две сделки и уже семнадцать с половиной тонн золота, — произнёс Аркадий. — Но ведь можно торговать и дальше. Как покончим с корниловскими мятежниками, можно будет задуматься о продаже продукции ВАЗ — броневики, я думаю, будут интересны зарубежным военным…

— Давайте сначала договоримся по поводу оружия, — покачал головой Ленин. — Семнадцать с половиной тонн золота очень сильно помогут нам, ведь западные промышленники очень его любят. Все эти средства уйдут в «резерв индустриализации». Что ещё мы можем предложить на продажу?

— Артиллерия, — произнёс Свердлов.

— Обсуждалось с китайскими дипломатами, — кивнул Сталин. — Готовы купить сто 76,2-миллиметровых полевых пушек образца 1902 года и тридцать тысяч снарядов к ним. Мы предложили купить сто орудий за триста двадцать тысяч долларов, то есть, на 20% дешевле, чем иностранные аналоги. Снаряды предложили за триста шестьдесят тысяч долларов, тоже по скидке в 20%. Суммарно, это около 1023 килограмм золота. Экономия для китайцев существенная, поэтому они ждут нашего окончательного решения.

— А перуанцы, аргентинцы, бразильцы и чилийцы? — вернул Аркадий разговор в прежнее русло. — Мы с ними не закончили.

— Цифры уже есть, — Сталин похлопал по лежащей на его коленях папке. — Аргентина, если сделка состоится, купит у нас оружие на сумму один миллион пятьсот двадцать тысяч долларов США. Мадсен нам портит всю картину…

— А что с ним? — не понял его Аркадий.

— Пулемёт системы Максима стоит на оружейном рынке от девятисот до полутора тысяч долларов, — начал объяснять Сталин. — Мы продаём по тысяче, потому что он под наш, очень дешёвый, патрон. Пулемёт системы Мадсена, если покупать его у датчан, стоит триста пятьдесят долларов, а мы предлагаем скидку, чтобы точно купили, поэтому продаём за триста долларов. Аргумент с нашим патроном не принимается — датчане легко произведут нужное количество пулемётов под мосинский патрон. Получается, что двести пулемётов системы Мадсена — шестьдесят тысяч долларов. Неплохие деньги, но пулемёты системы Максима продавать выгоднее.

— Значит, мадсенцы вновь опустили цены, — произнёс Немиров. — Да, неожиданная проблема…

Сам генерал-майор датской армии Вильгельм Мадсен, уже скоропостижно скончался — сделал он это летом 1917 года, но дело его продолжает жить. Фирма продолжает агрессивный экспорт своих пулемётов, поэтому их можно встретить где угодно. На время войны они подняли цены до уровня несусветных, но сейчас, когда всё успокоилось, вновь перешли на либеральные ценники.

— Итого, с аргентинского заказа мы получим две тонны двести восемьдесят семь килограмм золота — это очень неплохо, — заключил Сталин. — Теперь к следующим возможным сделкам…

На этот раз он раскрыл папку и посмотрел на записи.

— Перуанское правительство хочет приобрести пятьдесят тысяч винтовок системы Мосина, двадцать пулемётов системы Максима и четыре миллиона патронов… — начал перечисление Иосиф Виссарионович. — Одни только винтовки — один миллион долларов, двадцать пулемётов — двадцать тысяч долларов, четыре миллиона патронов — восемьдесят тысяч долларов. Миллион сто тысяч долларов в итоге. В золоте это — одна тонна шестьсот пятьдесят пять килограмм.

Очевидно, что лучше иметь винтовки и пулемёты под один патрон, чем под несколько — это упрощает и удешевляет логистику. Поэтому пулемёты Максима и винтовки Мосина продаются практически в комплекте — так выгоднее.

— Неплохо, — кивнул Аркадий. — А артиллерию больше никто не хочет?

— Бразильцы, но мы к ним вернёмся, — ответил Сталин, после чего обратился к папке. — Итак, чилийцы. Они готовы купить двадцать тысяч винтовок системы Мосина, десять пулемётов системы Максима, а также четыре миллиона патронов. Итого — четыреста девяносто тысяч долларов США, то есть семьсот тридцать семь килограмм золота.

Всё это производится по сравнительно низкой себестоимости, потому что всё, что зарабатывается заводами сверх амортизации, сырья и зарплат рабочих, идёт напрямую в бюджет. Одно только это делает плановую экономику более эффективной для воюющей страны — даже немцы частично перевели свою экономику на план, когда запахло жареным. Именно поэтому Германская империя смогла воевать так долго.

— А теперь Бразилия, — Сталин перелистнул страницу. — Недавно их власти подавили крестьянское восстание — в ходе этого подавления выяснилось, что бразильская армия очень слаба. Им не хватает винтовок, пулемётов и артиллерии, поэтому олигархи, властвующие в Бразилии, не против закупить очень много оружия. Власти США опасаются чрезмерного усиления кого-либо на южном континенте, но разовую сделку они нам спустят. Правда, сделка эта очень крупная…

— О каком количестве оружия идёт речь? — поинтересовался Аркадий.

— Они хотят полмиллиона винтовок, но по фиксированной цене — пятнадцать долларов за единицу, сорок миллионов патронов, девятьсот пулемётов системы Максима, двести полевых пушек, а также сто тысяч снарядов, — ответил Сталин. — Это, если в долларах — одиннадцать миллионов пятьсот тысяч. Это семнадцать тонн триста четыре килограмма золота. Но половину суммы они готовы предоставить в какао и долларах США.

— Звучит выгодно, — улыбнулся Яков Свердлов. — Думаю, нужно соглашаться.

— С какао лучше не связываться, — покачал головой Аркадий. — Быстро такую сумму они в какао нам не привезут, а ещё непонятно, зачем нам столько какао.

— Меня больше беспокоит этический вопрос, — произнёс Ленин. — Мы продадим оружие олигархам, угнетающим крестьян.

— Кто-то всё равно продаст, — пожал плечами Немиров. — Деньги и намерение у бразильских властей есть.

— Очень скользко, — вздохнул Владимир Ильич. — Но золото нам нужно…

— Эквивалент сорока тонн золота, — произнёс Аркадий. — И какая разница, кому продавать оружие, если, в итоге, всё равно к власти придут пролетарии? По поводу Китая уверен абсолютно.

— Кстати, что у тебя за планы по Китаю? — заинтересовался Сталин.

— Я задумал германский сценарий, но с «небольшими» изменениями, — ответил Аркадий. — Мне нужны средства и ресурсы, чтобы начать формирование Народно-освободительной Армии Китая. В России, по самым свежим данным, то есть за 1897 год, проживало около 57 тысяч китайцев. Из них 47 тысяч — мужчины. К сожалению, большая их часть проживает в Приморье. Но набор можно начинать уже сейчас.

— И что ты будешь с ними всеми делать? — спросил Яков Свердлов.

— Есть соседние китайские провинции… — заговорил Аркадий.

— А-а-а, мне всё ясно, — кивнул Свердлов.

— В свете новостей о том, что в Казахстане к власти пришло