Во-вторых, реагируя на факт создания ПКНО, премьер «хотел бы в этой связи сказать, что, когда советские войска войдут в Варшаву, к ним явится заместитель премьера польского правительства и комендант подпольной армии, которые занимаются вопросами администрации в Польше», и выразил уверенность, что «этим лицам советские власти не причинят никакого вреда».

В-третьих, Миколайчик твердо заявил, что «он хочет быть в Варшаве», и на замечание Сталина, «что Варшава у немцев», ответил: «…как он думает, Варшава скоро будет освобождена, и он сможет там создать новое правительство, базирующееся на все силы Польши». Это заявление было для Сталина принципиально важным, ибо касалось польских намерений решить вопрос о власти в стране, не допустив участия в этом СССР и представителей ПКНО.

Генерал Бур-Коморовский в августе и сентябре 1944 г. приказал командующему округа AK и командирам AK не давать советским войскам себя обманом арестовать. На переговоры не ездить, по возможности приглашать к себе советских командиров. После акции «Буря» небольшие отряды немедленно включать в дивизионные формирования Армии Крайовой, а те, в свою очередь, концентрировать в удобных для обороны (на хорошо укреплённых позициях) районах Варшавы. Красную армию и польские вооружённые силы, сформированные на территории СССР, в укреплённые AK районы левобережной Варшавы не пускать до разрешения спорных вопросов.

В то же время в совершенно секретном приказе, адресованном «лично, в собственные руки командиров», солдатам АК было дано указание, запрещавшее вступать в ряды польских вооружённых сил, сформированных на территории СССР, но приказывалось оставаться в тылу советских войск до разрешения спорных вопросов.

В соответствии с указаниями Главного штаба Армии Крайовой, поступил приказ забаррикадироваться и усиленно подготовить отдельные районы города к недопущению сюда РККА и Людового Войска Польского, до поступления отдельных приказов. «На случай оставления немцами Варшавы: тотчас взять под контроль указанные районы города, согласно распоряжениям от августа 1944 года (…) подразделениям в состоянии полной боевой готовности оставаться в своих районах (…). — баррикады и укрепления обеспечивающие контроль над районами не разбирать до полного прояснения польско-советских отношений (…). Баррикады и укрепления с внешней стороны контролируемых зон должны быть полностью укомплектованы».

В соответствии с мандатом «избегать пропуска снаружи на территории, контролируемые АК», любых подразделений или органов РККА/СССР, 1-й армии Войска Польского/ПКНО — даже сапёров или подразделений технической поддержки. Таким образом, Красная армия, освободив Варшаву, должна была либо согласиться с существованием в польской столице враждебного ПКНО и линии Керзона правительства, либо ликвидировать его силой оружия, взяв на себя всю ответственность за эту акцию.

Уже после войны в своём интервью 3 мая 1965 г. Бур-Коморовский признался историкам: «Занятие Варшавы перед приходом русских вынудило бы Россию решать: либо нас признать, либо силой уничтожить на виду всего мира, что могло вызвать протест Запада». Части АК в Варшаве, согласно плану руководства Армии Крайовой, в случае попыток разоружения должны были оказывать вооружённое сопротивление частям Красной армии.

14 августа нарком В. М. Молотов получил от посла США А. Гарримана сообщение, что «имеется намерение направить американские бомбардировщики в Варшаву». Одновременно посол Великобритании сообщил о польском обращении к союзникам признать АК армией, воюющей с Германией, и тем обеспечить её солдатам статус военнопленного в случае поражения восстания, и поинтересовался отношением Молотова к этой идее.

Молотов от прямого ответа уклонился, сославшись на то, что отряды АК воюют на два фронта — против Германии и против СССР. В тот же день Молотов получил запрос Гарримана о возможности приземления на советской территории американских самолётов, совершающих челночные полёты из Великобритании для сброса грузов варшавским повстанцам. Посол считал, что «самое эффективное содействие мы можем оказать дневными челночными полётами американских бомбардировщиков на советские базы».

Отказ был направлен Гарриману замнаркома А. Я. Вышинским утром 15 августа и повторен в тот же день двум послам, посетившим его с просьбой пересмотреть это решение. Отказ мотивировался тем, что приём американских или английских самолётов на советской территории будет означать участие СССР в «авантюре в Варшаве», от которой советское руководство отмежевалось.

«Речь вовсе не идёт о том, — говорил Вышинский, — чтобы помешать в подобных попытках американцам или кому-либо другому, что речь идёт об оценке варшавских событий, которые являются авантюристическими, чем и определяется наше отношение к вопросу о сбрасывании в Варшаве оружия». 16 августа Вышинский, принимая Гарримана, повторил это заявление.

16 августа Сталин в послании Черчиллю писал, что «Варшавская акция представляет безрассудную ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв… При создавшемся положении советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской авантюры, так как оно не может нести ни прямой, ни косвенной ответственности за варшавскую акцию». Дав жёсткую оценку событиям в Варшаве, Сталин утверждал, что «этого не было бы, если бы советское командование было информировано до начала варшавской акции и если бы поляки поддерживали с последним контакт».

В тот же день в письме Миколайчику Сталин определил замысел с восстанием как «легкомысленную авантюру, вызывающую бесцельные жертвы населения», и обратил внимание польского премьера на «клеветническую кампанию польской печати с намеками на то, что будто советское командование подвело варшавцев».

17 августа Молотов опять принял послов США и Великобритании. Состоялся длительный разговор, начавшийся с просьбы о приёме Сталиным и закончившийся заявлением наркома, что «советское правительство не изменит своей позиции», в том числе по вопросу использования советских аэродромов американскими самолётами, летающими на Варшаву. Последовало предупреждение о намерении советского правительства отказать в использовании аэродромов, предоставленных авиации США для совершения челночных операций против Германии.

Отказ советского руководства предоставить аэродромы союзной авиации существенно осложнил снабжение варшавских повстанцев по воздуху. Тем не менее с 4 по 14 августа 1944 г. Королевскими ВВС было сброшено оружие для двух тысяч человек, потеряно 14 самолётов и 13 экипажей. 5 сентября Рузвельт, отвечая на настойчивость Черчилля, который предложил авиации ВВС США попробовать зайти на посадку на аэродром под Полтавой без согласования с советским командованием, официально сообщил Черчиллю, что, по данным США, повстанцев в Варшаве уже нет.

Наряду с германскими войсками в боях за Варшаву участвовала 29-я гренадёрская дивизия СС (1-я русская дивизия). В её составе был артиллерийский полк (20 орудий и 30 миномётов). Дивизия располагала 17-ю танками, в том числе 8 — КВ, 8 — Т-34 и 3 — БТ-7, а также шестью бронемашинами, включая БА-10.

Специально для уличных боёв в Варшаве пехоте 29-й гренадёрской дивизии придали несколько самоходных артустановок СУ-76. Командовал дивизией бригаденфюрер СС Б. В. Каминский.

В боях немцы интенсивно использовали артиллерию и авиацию. С 19 по 28 августа в боях участвовал опытный образец штурмовой САУ «Штурмтигр». Установка стреляла