— Не думайте обо мне! До утра, полагаю, ничего не будет, и в эту ночь нельзя ожидать нападения.

Вдруг Фентон вскочил со своего места и, схватив Мюрри за рукав, указал ему другой рукой на мостик.

— Смотрите… на лестнице! — прошептал он.

Мюрри обернулся и очутился лицом к лицу с капитаном Кингом.

XII

ДЕЖУРСТВО ДЖЕССИ

Этот негодяй был уже почти наверху, когда Фентон его заметил. С ним были и немцы, и китайцы, и негры, словом, все, кто из-за наживы пошел за капитаном. Вероятно, они лишь наполовину поняли или вовсе не поняли предложения Мюрри и не поверили ему, поэтому и остались верны человеку, который их нанял, из страха, что, когда этот зверь вновь завладеет властью на судне, то заставит их дорого расплатиться за свою измену. В силу всех этих соображений они решились стоять крепко за капитана, недоумевая, кто этот посторонний, который распоряжается на мостике, как какой-нибудь флаг-адмирал. Как только Кинг встал на ноги, они не задумываясь выхватили свои ножи и пошли к лесенке мостика.

В одну секунду Мюрри очутился у лестницы и, загородив дорогу на мостик с пистолетом в руках, выстрелил в упор в самую гущу толпившихся на лестнице матросов. Ему ответили также выстрелом, но пуля прожужжала у него над головой, не причинив ему никакого вреда. Не долго думая, он обхватил поперек туловища Кинга и заградил проход. В бешеной схватке, как два зверя, боролись эти люди, зная, что исход этой дикой борьбы будет решающим для того и для другого. Теперь с палубы не могли стрелять, так как каждая пуля с одинаковой вероятностью могла задеть и Кинга, а те из людей, которые, цепляясь руками за железные прутья поручней, старались взобраться на мостик, летели вниз, сбрасываемые Фентоном и младшим офицером, стоявшим подле него.

Борьба продолжалась, кости хрустели. Мюрри тщетно силился, несмотря на свою громадную силу, высвободить руки и схватить Кинга за горло, а остервеневшая команда внизу орала от бешенства и старалась ударить Мюрри своими длинными ножами.

— Тащи его вниз, капитан!

— Перекинь его через перила, шкипер, а я уж прикончу его ножом!

— Швырни его сюда, капитан, а мы уж тут управимся! — кричала снизу толпа, а один рослый негр свирепого вида, точно тигр подкравшись под лестницу, стал подтягиваться на руках под самыми ногами капитана, держа в зубах длинный нож. Ни Фентон, ни Кэлли не заметили этой опасности, но Джесси в дверях каюты увидала появившуюся над площадкой мостика кудлатую черную голову с зверским выражением лица и, пронзительно вскрикнув, вовремя предупредила Мюрри о нападении. В тот момент, когда негр вылез на мостик и занес нож, чтобы ударить его сзади, Мюрри нечеловеческим усилием в один миг перебросил Кинга через себя и нож негра по рукоятку ушел в тело капитана. В тот же самый момент Мюрри рукояткой своего револьвера со всей силы ударил негра между глаз, и тот с тихим стоном грузно упал вниз на палубу.

Все случившееся на мгновение так смутило шумевшую толпу, что она разом утихла. И когда находившиеся внизу стали кричать тем, которые стояли на верхних ступеньках лестницы, чтобы те шли вперед и разом покончили с пассажиром, последние вдруг увидели, что на них направлено дуло револьвера и в ужасе отшатнулись назад, давя и сминая стоявших ниже их. Раздались ругань и проклятия, удары и крики. Одни схватывались с другими. Драка становилась общей; сыпались упреки, укоризны; слышались стоны и глухой шум борьбы. Вдруг раздался спокойный, властный голос Фентона с высоты мостика, где он, стоя у нактоуза, то есть ящика, в котором заключается большой судовой компас, наблюдал за толпой.

— Бросить ножи! — закричал он громовым голосом. — Все по своим местам! Слышите? Живо! Я сейчас сойду к вам вниз!

И он для пущей убедительности дал выстрел; пуля, скользнув по стеклянному навесу машинного отделения, зазвенела долгим раскатом и как бы отрезвила озверевшую толпу; все притихли, оробев, как напроказившие ребята. Капитана не стало, все они это знали, поняв, что теперь командование судном в законном порядке перешло к Фентону, против которого они только что шли. Эти люди растерялись и лишились разом всей своей решимости.

Тем временем Мюрри, совершенно истощенный и обессилевший от ужасного физического и нервного напряжения, а также от ран, полученных им во время борьбы, не смертельных, но чрезвычайно болезненных, сидел на койке, предоставив Джесси возиться с ним. Он был крайне расстроен и возбужден и, как всегда в такие минуты, говорил почти без умолку.

— Это сущие пустяки, Джесси… Только не подходите к дверям, я вам не позволю… Какое счастье, что Фентон вовремя заметил… не то нам было бы плохо… Но теперь они не решатся на новое нападение сегодня ночью ни в коем случае!

Джесси же почти не раскрывала рта; вся она дрожала от страха и волнения только что пережитых минут, и сердце ее было преисполнено жалости.

— О, мой дорогой Мюрри! — говорила она. — Если бы я могла сделать как следует перевязку… но я так неловка. Это, должно быть, страшно больно, но потерпите, что делать… О, какой этот человек был зверь!..

И все время ей слышалась борьба и казалось, что вот-вот появится голова негра или подкрадется капитан, и душа ее замирала; она не могла дать себе отчета, что действительность и что галлюцинация.

Она еще не окончила перевязку, когда вошел Фентон. Теперь он уже более не стеснялся говорить откровенно при Джесси.

— Они усмирены на время, — проговорил он, — но не надолго! Что будет дальше, одному Богу известно, мистер Вест. Нас трое против тридцати семи, а до ближайшего порта двести миль! Я бы дорого дал, если б мне сказали, как выпутаться из этого дела!

— Прежде всего дайте мне напиться, Фентон, я положительно умираю от жажды! — сказал Мюрри. — Ну а теперь скажите мне, Кэлли за нас или против нас?