Еще шаг. Она спасет его. Она чувствует себя сильной. Она владеет собой.

Элизабет казалось, что ее душа отделилась от тела и наблюдает со стороны женщину, которая приближается к Кристиану Хантеру. Еще шаг. Она ставит ногу впереди другой. Больше нет фрагментов, больше нет бессмысленных воспоминаний. Есть только эта минута. Она заставляет себя смотреть в лицо Кристиану, не отрывать от него глаз. Не смотреть на пистолет.

Еще шаг.

Она услышала громкий вскрик чайки прямо над головой. Внезапно Элизабет улыбнулась, на мгновение подняла голову и взглянула вверх. Глаза Кристиана следили за ней, и он тоже посмотрел на небо. И тут она прыгнула прямо на него, с растопыренными, как когти, пальцами и вцепилась в его запястье, стараясь заставить его руку метнуться снизу вверх. Он упал навзничь. Она знала, что Джонатан закричал в этот момент, но единственное, что слышала, как Кристиан удивленно вдохнул воздух.

Раздался выстрел — он прозвучал слишком громко и непристойно.

— Элизабет!

Она каталась по каменистому пляжу, сцепившись с Кристианом. Он ругался, проклинал ее и молотил кулаками.

— Стойте там, где стоите, Харли! Или эта сучка умрет!

Джонатан остановился, как вкопанный. Хантер пригвоздил руки Элизабет к земле, пистолет был прижат к ее виску.

Кристиан не двигался. Он видел, что Харли все еще стоит на месте, и заглянул в лицо Элизабет. Потом несильно нажал дулом на ее висок.

Дуло было холодное, такое холодное!

Потом, почувствовав тело женщины под собой (Элизабет пошевелилась), он крепче прижал ее к земле, тут же услышав крик ярости из уст Харли.

— Вам это нравится, Элизабет? В голове у нее вертелась одна мысль — проиграла! Она смотрела на него в упор и молчала.

— Дурацкий поступок, Элизабет, — сказал он и поднялся.

— А теперь идемте. Но не делайте больше попыток спасти вашего дурака мужа, иначе всажу вам пулю между глаз.

Она ему поверила.

Джонатан в этот момент некстати вспомнил фильмы с Рембо — Сталлоне и чуть не рассмеялся вслух. Что бы сделал Рембо? Ну, во-первых, его голая грудь была бы перевита лентой с целым магазином пуль, а в руках он держал бы какую-нибудь современную военную игрушку вроде М-16, нацеленную на врага, как огромный фаллический символ.

Элизабет тем временем попыталась встать, опираясь на колени и ладони, и чувствовала боль в ребрах. Тряхнула головой, стараясь прийти в себя, медленно поднялась.

— Теперь пойдем.

Кристиан держал пистолет прижатым к ее шее и шел с ней рядом. Джонатан впереди. Он ходил в класс карате, у него все прекрасно получалось, но сейчас он не мог вспомнить ни одного приема. Как будто его тело принадлежало кому-то другому. Он всегда считал, что самооборона — нечто вроде игры. Настоящим делом для него был бег трусцой. Но как он мог разоружить человека с помощью бега трусцой? Или сделать мгновенный бросок и ударить его в грудь?

— Выглядит совсем по-деревенски, — сказал Кристиан, — как раз для новобрачных. Можно сколько угодно кричать и вопить в постели, и никто не услышит. Откройте дверь, — Харли.

Джонатан открыл дверь и вошел в дом. Его глаза немедленно обратились к небольшому письменному столу в дальнем углу гостиной. К верхнему ящику, где под несколькими листами бумаги лежал пистолет. Заряженный и готовый выстрелить.

— Принесите мне скотч, Харли, неразбавленный. А милая Элизабет и я подождем вас здесь.

Он отошел от письменного стола. Думай, чертов дурак, думай!

— Итак, Элизабет, все дело было в часах, да?

Он говорил нормальным тоном, казалось даже, что вся сцена его слегка забавляет.

— Да, — ответила она, — все дело было в часах. Тимоти никогда их не надевал и не носил до того дня, когда он.., до дня, когда вы его убили.

— Да, глупость с моей стороны, — небрежно сказал Кристиан, вытягиваясь на софе. Он казался расслабленным и довольным собой.

— Я знал, что вы вспомните об этом через некоторое время, но не имел понятия, что старый подонок вообще не носил эти часы. Скверно. Но ведь к тому времени я вас потерял, Элизабет, верно?

— Вам нечего было терять, Кристиан.

— Несмотря на то, что я спас вас от Роуи Чалмерса? Вы неблагодарная, Элизабет. Я так вас желал, Элизабет, что для меня не имело значения даже то, что вы трахались с ним.

— Нет, Кристиан, не меня вы хотели. Вы убили человека, который не сделал вам ничего дурного из-за фантома, созданного вашим воображением. Этой женщины никогда не существовало, Кристиан.

Джонатан слышал, что она говорит, и рука его задрожала — он плеснул виски мимо стакана. Боже мой, ведь он может разозлиться…

Кубики льда упали на стойку, звук получился, как от выстрела. Именно в этот момент Джонатан испытал безумное желание подмешать что-нибудь в его скотч. Крысиную отраву или что угодно.

— Хотите кое-что узнать, Элизабет? Джонатан перевел дыхание на мгновение, испытав облегчение. Голос Хантера звучал спокойно, как будто слова Элизабет не затронули его глубоко. Возможно, так оно и было. Он положил в стакан два кубика льда. Минуту выждал. Кристиан продолжал:

— Я имел обыкновение приезжать к Сьюзен после вас. Я так отчаянно желал вас, но вы никогда меня не хотели. В то время я еще не сознавал этого и считал, что вы вся в шрамах, недоверчивы, уязвимы. Вы боялись, что я расскажу Моретти, что я солгал из-за вас и что вы — убийца мужа.

— Нет, — ответила Элизабет, — нет.

— Ладно, теперь не важно. Ах вот и мой скотч. Садитесь, Харли, и будьте пай-мальчиком. Элизабет, сначала вы отпейте глоток, будьте так любезны.

Слава Богу, он не нашел никакого яда. Джонатан смотрел, как она отхлебнула маленький глоточек, потом еще один. Хантер ждал с минуту, потом удовлетворенно кивнул.

Джонатан наблюдал, как он цедит виски, по достоинству оценивая хороший скотч. Ему вдруг вспомнились многочисленные фильмы, в которых герой старается протянуть время и заговаривает зубы убийце. Разве сюжеты фильмов не заимствованы из жизни? Черт, пожалуй, стоит попробовать. Может быть, скотч замедлит реакции Хантера.

Он молил Бога, чтобы Элизабет не попыталась снова напасть на Хантера. Он видел, как ее лежащие на коленях руки сжались в кулаки.

— Знаете, Хантер, — сказал наконец Джонатан, — нет ни единого шанса, что вам удастся отвертеться на этот раз.

Кристиан скосил на него глаза и слегка качнул стакан, размешивая скотч. Кубики льда звенели, ударяясь друг о друга. Этот звук раздавался в ушах Элизабет, как голос самой смерти.

— Кристиан, послушайте меня. Я обидела вас, причинила боль, но Джонатан ничего вам не сделал, отпустите его.

— Замолчи, Элизабет!