Представим себе, что некий человек, которому понадобился бы буйвол, стал спрашивать лошадь, а когда ему понадобилась бы лошадь, стал спрашивать буйвола — несомненно, он не получил бы искомое. Если бы при этом он стал требовать с угрозами и гневом, должностные лица начали бы роптать и огорчаться, и даже среди самих буйволов и коней возникли бы волнение и беспокойство. Чины царства и представляют собой этих ответственных лиц, а вещи подобны табуну буйволов и коней. Когда их неправильно именуют, когда их должностные обязанности четко не распределены, а наказания и штрафы применяются в избытке — не избежать большой смуты. Если кого-то считают мудрым и понимающим, а он туп и невежествен на самом деле, если считают кого-то возвышенным и добродетельным, а на самом деле он подл и низмен, если кого-то восхваляют за целомудрие и чистоту, а добродетель его весьма сомнительна, если кого-то назначают на место, чтобы он блюл законы ради общего блага, а на самом деле он занимается только собственной мошной, если кого-то берут на службу, предполагая за ним мужество и отвагу, а он оказывается малодушным и трусливым, то все эти пять случаев напоминают о том, как вола принимают за коня, а коня — за вола. Это и есть неправильность именования!

По той причине, что называются вещи неверно, властители пребывают в тревоге и беспокойстве, а служилое сословие в сомнении и волнении своенравничает. Это грозит стране гибелью, народу — потерями. Но когда хотят обелить что-либо, а оно становится только чернее, когда хотят обрести что-либо, а оно никак не находится — значит, необходимое понимание утрачено. Посему умение навести высший порядок заключается в том, чтобы правильно называть вещи. Когда вещи правильно названы, у властителя не остается ни тревог, ни беспокойства, его зрение и слух ничем не ущемлены. Он справляется обо всем, но не правит, знает, но не действует. Он гармоничен и неагрессивен, добивается во всем успеха, но не кичится этим.

То, что по своей природе неподвижно, не может само прийти в движение; то, что по своей природе подвижно, не может произвольно остановиться. Однако тот, кто умеет употребить вещи в соответствии с их природой, не налагает на них пут и не требует от них подчинения себе вопреки их собственной природе. Он чист и спокоен и потому всеобъемлюще справедлив ко всему существующему без различия. Дух его проникает к четырем полюсам, а добродетель освещает все за четырьмя морями. Мыслью своей он проникает в беспредельное, а слава его разливается безбрежно. Это называется: утверждение своей природы в океане вещей. Такого можно назвать равным неявленному.

Посему обретающий дао забывает о человеческом. И таким образом приобретает себе на службу поистине достойных. Это не значит, что он при этом утрачивает дао. Познает добродетель и отбрасывает то, чем познал, но при этом, приобретая в силе познания, не теряет и в добродетели. Тот, кто обрел высшее знание, не занимается мелочами, он спокоен, и любая мелочь становится ему ясной; но это не означает, что он утратил внимание к деталям.

Великое сознание не занимается пустяковыми проблемами, оно исходит из насущного и сразу схватывает суть вещей; но это не означает, что оно безразлично ко всему. Нет такого человека, который не имел бы специальных способностей. Но когда он сохраняется в целости, он способен на любое дело, не утрачивая и своих особых склонностей. Ведь именно потому, что он обрел целостность способностей, он может освободиться от мелочей.

Когда достигают этого, обретают способность следовать своей индивидуальной природе, и тогда ци сознания обретает способность странствовать в царстве вечной неподвижности, обретать покой в обиталище природы, сохранять свою целостность среди тьмы вещей, не властвуя над ними. Заполняет собой всю Поднебесную, и никто не знает, откуда она берет начало. И если даже все пять этих вещей и не удастся воплотить в одном себе, тот, кто стремится к этому, уже на пути к истине!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Чему уделять внимание / Цзюнь шоу

Тот, кто обрел дао, непременно пребывает в покое. Тот, кто пребывает в покое, не обладает знаниями. Кто понимает ценность неимения знаний, с тем можно говорить о пути правителя. Поэтому и говорится: тот, кто хранит свои желания в себе самом, зовется замкнутым. Того, кто не позволяет страстям внешнего мира проникать вовнутрь, называют запертым. Кто замкнут и отрешен, стоит близко к природе. Он имеет в себе уровень, но не выравнивает, имеет в себе отвес, но не выправляет; и все в природе пребывают в величайшем покое. Кто в покое и умиротворении, может служить образцом для всей Поднебесной.

Самое ценное в теле — сердце, самое ценное в сердце — рассудок. О, рассудок! Сколь глубок, сокровенен и в то же время основателен! Никто не в состоянии его постичь! В «Хун фань» говорится об этом: «Небо тайно распоряжается судьбами людскими!» Тайно — то, через что все проявляется. Поэтому и говорится: «Не покидая двора, постигать Поднебесную, не выглядывая в окно, постигать небесный путь».

«Чем дальше его путь, тем меньше его знания». Поэтому мужи великих познаний склонны к уединению [и далеко не ездят].

Когда слишком много трудятся ушами и глазами, когда глубоко задумываются — пропадают. Когда исследуют твердое и белое и спорят о не имеющем толщины — допускают ошибки. То, чего достигают, никуда не выходя, — это как раз то, за чем пускаются в путь; то, что обретается недеянием, — это как раз то, ради чего прилагают усилия. Но это все равно что с помощью ян стремиться достичь ян, с помощью инь воздействовать на инь!

В Восточном океане есть предел, за которым вода поворачивает и течет обратно. После пика летней жары погода становится прохладной. Поэтому и говорится: небо не имеет формы, но тьма вещей благодаря ему получают завершение. Предельно тонкое не имеет зримого образа, но оно вызывает превращения всего сущего. Великий мудрец ничем специально не занят, но все его чины крайне напрягают свои силы. Все это и называется обучением без наставлений, поучением без речей. И есть способ определить, не безумен ли властитель, — надо взглянуть, соответствуют ли его слова должному. Существуют и средства, чтобы узнать — не помрачился ли рассудок правителя: нужно посмотреть, получает ли он то, о чем просит. Что же касается самого правителя, то, если он недолжное принимает за должное, а недостижимое полагает достижимым, — это значит, что его представления о должном и достижимом неверны или из-за него