И тогда искусные и неискусные, умные и глупые, отважные и трусливые становятся в силу этих причин одинаково пригодны для дел. Легко перемещая их с должности на должность, можно добиться того, чтобы все они справлялись со своими обязанностями. И тогда те, кто уже занимает посты, будут спокойно отправлять свои должности, не тая недовольства, а те, кто еще не имеет постов, будут стремиться проявить себя в деле, чтобы подкрепить свои предложения. Когда эти два состояния ясно разграничены, бесполезные речи не проникают ко двору. Правитель тогда может следовать естественному ходу дел и отказаться от симпатий и антипатий к кому бы то ни было. Корнем всему он избирает полное беспристрастие и в этом состоянии воспринимает лишь речи, ведущие к практической пользе. Это и есть государственный подход к делу.

Государственный подход — это когда правитель и подданные сообща направляют усилия на то, чтобы добиться установления разумного и должного, утвердить законы и правила. А когда правитель следует естественному ходу дел, мужи разумные и верные долгу притекают ко двору со всех сторон, а законы и правила утверждаются. Напротив, люди, стремящиеся хитростью и обманом проложить себе путь наверх, покидают двор, видя, что это дело пустое, а все корыстолюбцы и шарлатаны стараются держаться подальше.

Таким образом, для наведения порядка в Поднебесной главное — искоренить порок, главное для искоренения порока — навести порядок в служебной иерархии, а для наведения порядка среди чинов главное — в правильном понимании дао-закона. Самое же главное для наведения порядка в сфере дао-закона заключается в постижении природного порядка вещей[366]. Поэтому учитель Хуа-цзы[367] говорил: «Правителю надо быть глубоким, но не обширным, ему надлежит благоговейно хранить корень и радоваться правильному. Он ни в чем не должен уподобляться другим, а его усилия должны быть направлены на искусное использование подданных. Когда он в полной мере овладеет этим искусством, даже варвары четырех стран света будут умиротворены, поскольку обладающий этим небесно-природным даром следует естественному закону, даже не стремясь к этому. Это — именно то, благодаря чему возвысился Шэнь-нун; это — именно то, благодаря чему прославлены Яо и Шунь»[368].

Когда правитель считает себя умным, а других — глупыми, считает себя искусным, а других — неумелыми, тогда все «глупые и неумелые» обращаются к нему, «умному и искусному», чтобы он их научил. Однако чем больше указаний, тем больше становится тех, кто обращается за указаниями, и в конце концов уже не остается такого дела, которому не просили бы научить. А как бы ни был искусен и умен правитель, все же он не может знать всего. Если же он попытается, обладая ограниченным знанием, отвечать на бесконечные вопросы, его дао-искусству непременно будет нанесен ущерб. Между тем если властитель раз за разом демонстрирует перед подданными слабость в дао-искусстве, как он может оставаться властителем? К тому же ошибающийся, который не подозревает, что ошибается, может возгордиться и тем самым усугубить свое положение. Такого властителя можно назвать дважды заблуждающимся, едва ли ему по силам сохранить свое царство. Посему правитель, владеющий дао-искусством, пребывает в состоянии недеяния — он уполномочивает, но не поучает. Отбросив размышления и отринув намерения, как если бы он был покойным и пустым, он прислушивается лишь к тем речам, которые не дерзновенны, и лишь к тем делам, которые не безрассудны. Он презирает названия и рассматривает лишь сущность. В делах правления он полагается на своих министров, считая своим путем незнание и своей заслугой умение спрашивать: «Как быть?» Так некогда Яо спрашивал: «Что сделать, чтобы распространить свое влияние на все области, над которыми светят солнце и луна?» Шунь спрашивал: «Что мне сделать, чтобы покорить себе мир, лежащий за четырьмя пустошами?» Юй вопрошал: «Что должен я совершить, чтобы привести к порядку Цинбэй и к культуре — области Цзючишань и Цигуаго?»[369]

Во времена правления Чжао Сян-цзы командующим в Чжунмоу был Жэнь Дэн[370]. При подаче годового доклада он, обратившись к Сян-цзы на аудиенции, сказал: «В Чжунмоу есть муж по имени Чжань Сюйцзи[371], я прошу вас принять его». Чжао Сян-цзы после этой аудиенции решил назначить того средним дафу. Главный министр тогда сказал: «Вы ведь только слышали о нем, но сами еще не видели, что он за человек. Неужели так легко становятся средними дафу? Это — не в обычае цзиньцев!» Сян-цзы ответил: «Когда я брал на службу Жэнь Дэна, я не только слушал, что о нем говорят, но и лично выяснял, что он за человек. Если теперь я стану не только выслушивать обо всех, кого рекомендует Жэнь Дэн, но и лично всех изучать, моим ушам и глазам только и останется, что слушать и рассматривать рекомендуемых». Поэтому он не стал больше встречаться с Чжань Сюйцзи, а сразу сделал его средним дафу. Как поступал Сян-цзы? Он брал на службу, и человек благородный не мог не стараться после этого проявить все свои способности.

У правителей бывает так, что они берут на службу человека, но не дают ему действовать. Или же дают ему возможность заниматься делами, но одновременно разрешают не понимающим его людям оспаривать его действия. Тот, кому необходимо переправиться через Янцзы, должен воспользоваться лодкой; тому, кто хочет попасть в далекий край, необходим добрый скакун. Так и тому, кто намерен заняться делами ванов и ба-гегемонов, не обойтись без разумных мужей. И Инь, Люй Шан, Гуань Иу, Байли Си[372], — эти люди как лодки и скакуны для тех, кто занят делами ванов и ба. На таких нельзя распространять правило не брать на службу одновременно отцов и сыновей, и то, что среди них бывали повара, рыболовы, личные враги правителей или даже слуги, не означало, что их брали на службу только по прихоти. Правители не могли поступать иначе, поскольку они желали сохранения своих государств и достижения успеха. Это все равно что подготовка к началу стройки, которую проводит искусный плотник: оценив размеры будущего дворца, он начинает подбирать подходящий материал, а прикинув объемы работ, нанимает нужное количество людей. Поэтому когда мелкие чины И Инь и Люй Шан были поставлены на крупные должности, в Поднебесной стали догадываться, что Инь и Чжоу предстоит борьба за Поднебесную; когда получили назначения Гуань Иу и Байли Си, в Поднебесной поняли, что царства Ци и Цинь задумали стать ба-гегемонами. Но разве эти люди были всего лишь лодками и добрыми скакунами?

Чтобы стать ваном или ба-гегемоном, конечно же, нужны люди,