не поднялся, продолжая раскачиваться на стуле. Казалось, юному карборцу совсем не было дела до того, что постановит суд. Ну посадят – так посадят, что сопли распускать, верно?

– Как бы Высшему сурии эрду ни хотелось прислушиваться к моим словам, как бы сильно он ни пытался выставить меня сейчас дураком, но я все же хочу вставить в эту беседу свои два медяка, – со злобной улыбкой выдал вдруг Нуска, да настолько грубо, что все поутихли.

Теперь на лице Сина читалась вся гамма чувств: возмущение, гнев, недовольство. Что этот лекарь себе позволяет? Почему даже высокопоставленные сурии не ведут себя столь нагло?

– Наверное, эрд просто боится, что его лекарь скажет что-то поумнее, чем правитель Скидана, – со смехом выдал Хайя и потер железки за своими ушами.

В зале стали раздаваться смешки. Эрд вскипел, отвернулся, а затем махнул рукой. Все расценили это как дозволение действовать.

Нуска молча поднялся со своего места и отошел к стене. К нему проследовала сама Унова, которая оказалась одного с ним роста. Лекарь в который раз подивился тому, что все аристократы, даже женщины, были настолько высокими и статными. Они ведь точно люди, правда?

Хотя у хаванца сейчас были проблемы и посерьезнее, чем невысокий рост. Карборка призвала оружие. Им оказался длинный шест, напоминающий копье, но с навершия его древка свисали кандалы. Острие копья моментально вошло в землю, пробив каменный пол. Нуска только пожал плечами и позволил женщине заковать себя. Та молчала, а затем тихо заговорила, чтобы никто, кроме лекаря, не смог ее услышать:

– Я не собираюсь топить тебя. Эрд разберет Карбор по кусочкам, если тронуть что-то, что ему дорого. Так что давай поможем друг другу.

Нуска не понимал, почему эта карборка так спокойно шла на контакт с ним, безранговым, когда во снах лекаря отказывалась говорить даже с собственным сыном. Неужели его способность не отражала реальность целиком? Хотя глупо было полагать, что те отрывки – это вся жизнь Хайи. Видимо, не суждено было Нуске составить картину прошлого. А это значит… что сейчас он действительно может провалиться. Нужно четко выверять слова, не прыгать выше головы и не отвечать на неоднозначные вопросы.

И все же Нуска решился полюбопытствовать:

– Почему ваше оружие – это кандалы, обличающие правду?

Лекарь даже забыл использовать формальное обращение к высокопоставленной сурии. Но женщина все равно коротко отозвалась, не смотря на хаванца:

– Потому что ложь – это гниль, разрастающаяся на лице мира.

Нуска только глазами похлопал, а потом задумался. Эту женщину… тоже запирали в железной деве. Судя по шрамам, ее держали там еще дольше, чем Хайю. Было ли это связано с ее навыком? Если припомнить слова Вьена об оружии дэ, то получалось, что она пыталась защититься… именно ото лжи?

Со вздохом лекарь попытался почесать закованные за спиной запястья, но не смог. Странные неприятные выступы внутри оков наводили на определенные мысли. Вряд ли его разорвет на части, скорее всего – просто проткнет насквозь.

– Тогда с позволения Высшего сурии эрда Сина Рирьярда, а также всех сурии в зале, я начинаю допрос, – громко объявила Унова, задрав повыше подбородок. Сейчас она выглядела особенно величественно в пляшущем свете сотен свечей. – О чем вы хотели поведать всем присутствующим, лекарь Нуска?

– О Хайе. И Хинге, – коротко ответил Нуска напряженным голосом. Он не собирался за раз выдавать больше информации, чем было необходимо.

– И как же эти двое связаны между собой?

– Они были учителем и учеником. Хинг преподавал во дворце. До тех пор, пока не выкрал записи Хайи и внезапно не занялся изобретениями, – хмуро, но уверенно заявил Нуска.

Встретившись глазами с молодым господином Кардора, лекарь заметил, что тот чересчур взволнован. Он то и дело порывался встать, но терпел, вновь царапая свои пальцы. Хайя, чего же ты так сильно боишься?

Сурии некоторое время помолчали, а затем зашептались. Даже Усли выглядел на редкость напряженным – видимо, даже он не догадывался, что все карборские изобретения были разработаны Хайей.

Аристократы тут же начали перешептываться:

– А до «хинговского бума» этот ученый вообще был известен?

– Не думаю, он был обычным учителем.

– Он что, разом разработал кучу новшеств, а затем?..

– Кажется, с тех пор он так и не представил научному кругу ничего дельного.

– Тогда слова хаванца звучат здраво…

Внезапно один из карборцев подскочил на месте как ужаленный. Его глаза горели гневом.

– Действительно ли Главная сурии Унова использует навык? Я ни за что не поверю, что ученый Хинг был мошенником. Да и Хайя… Все мы знаем, что он что-то там изобретает, но разве кто-то видел результаты?

Нуска только глаза закатил. Больше всего ему не нравились люди, которые отказывались верить абсолютно во все, что не видели и не трогали лично. Господа, вы в огонь руку тоже суете, чтобы узнать, что он жжется?

– Кто-то еще хочет опробовать мое оружие на себе? – Унова выглядела спокойно, но лекарь услышал в ее голосе кровожадные нотки.

– Почему бы и нет? – вдруг уверенно отозвался карборец и вышел из-за стола вперед. Видимо, он был настолько уверен в себе и Хинге, что не боялся даже смерти.

– Эй, не лезь на рожон!

– Они все равно не позволят нам узнать правду.

– Главные сурии всегда поддерживали эрда, а теперь устроили здесь спектакль. Давайте просто сделаем вид, что верим во все происходящее.

Нуска обливался потом. Было понятно, что присутствующие разделились на два лагеря: тех, кто верит словам Нуски, и тех, кто считает происходящее фарсом. На самом деле лекарю в голову пришла одна идея, как убедить собравшихся. Но это было опасно. У него на секунду от страха даже ноги подкосились.

Атмосфера начинала накаляться. Сурии шумно спорили, а поднявшийся карборец уговаривал заковать себя в кандалы. Унова же почему-то просто стояла и ждала.

«Vae, она знает, что я должен предпринять. И я знаю. Только вот эрд…»

Нуска нахмурился. А затем вздохнул. Раз уж взялся за дело, то заканчивай его. Нет смысла вкладывать во что-либо только половину сил.

– Господа сурии, – вдруг объявил громко Нуска и усмехнулся. Пот так и лился с него ручьем, но он старался держать лицо. – Смею заверить вас, что я – маленький почтовый скир, который каждое утро скачет по полянкам и испражняется золотом… Кх…

И тут бред, который Нуска нес, прекратился. Его глаза расширились, а он вдруг повалился на колени. Длинные иглы пронзили его запястья наполовину, почти пробив вены. Эти ощущения он бы точно никогда не желал повторить.

– Нуска! Бездна тебя дери! Прекрати! Это того