Ротан пробрался в комнату, выходившую окнами на главную улицу. Жителей городка эвакуировали, а все дома были оставлены незапертыми для подготовки засады. Осторожно заглянув в окно, он увидел, что сачаканец заходит в дом напротив. Ротан нанес удар. На мгновение остановившись, сачаканец повернулся и направился к Ротану. Похолодев, Ротан бросился вон из комнаты.

По местным меркам Калия была довольно большим городом, и дома стояли вплотную. Перебегая из дома в дом, Ротан наносил удары издалека. Дважды он едва успел спрятаться от проходивших мимо Ичани. Другим магам повезло меньше. Дрессированный лаймек вывел одного из сачаканцев на спрятавшегося в конюшне молодого Воина. Хотя Ротан и еще один маг обрушили на сачаканца град ударов, он проигнорировал их и направился прямо к юноше. Тот героически сражался до последнего, но в конце концов упал в изнеможении. Тогда Ичани достал из-за пояса изогнутый нож. Ротан, заслышав шаги, бежал и не увидел окончания страшной сцены.

В попытках спасти молодого Воина Ротан растратил почти всю силу, но спустя полчаса, увидев еще двух убитых товарищей, он решился нанести еще один удар – быть может, последний...

«Рано или поздно Ичани вернутся к повозкам, – подумал он. – Нужно застать их врасплох».

С начала схватки прошло уже больше часа, и Ротан был далеко от главной дороги. Он начал пробираться обратно. Забравшись в дом на главной улице, он прислушался. Как тихо!

Ротан подошел к окну. Повозки стояли на прежнем месте, а рядом расхаживали рабы. Один из них осматривал поломанное колесо.

«Отлично,– подумал Ротан.– Поломка задержит их».

Внезапно он чуть не хлопнул себя по лбу.

«Надо нанести удар по повозкам!»

Глубоко вздохнув, он собрал последнюю силу, но тут заскрипела половица.

– Ротан!

– Йикмо! – с облегчением выдохнул Ротан.

– Один из них убил пять наших, – потрясенно прошептал Йикмо. – Другой сказал, что справился с тремя.

– Я собирался взорвать повозки,– прошептал Ротан. – Они нескоро найдут замену.

– Вначале они прикрывали их щитом, но сейчас...

Йикмо резко замолчал. На другой стороне улицы показались двое сачаканцев, еще одна шла им навстречу.

– Сколько, Карико? – спросила женщина.

– Семь,– ответил мужчина.

– У меня пять,– добавил его спутник.

– Не может быть! – чуть не застонал Иикмо. – Если это правда, только мы двое и остались!

– Все готовы? – спросила женщина.

– Почти,– ответил Карико. – Их было двадцать два.

– Хочешь, пошлю за ними йила?

– Нет. Мы и так потеряли кучу времени.

Йикмо повернулся к Ротану.

– Это наш последний шанс задержать их.

– Да.

– Я ударю по первой повозке. Вам остается вторая. Готовы?

Кивнув, Ротан собрал в кулак последнюю силу.

– Огонь!

В воздухе мелькнули два магических удара, и повозки с треском осели на землю. Щепки разлетелись в стороны, раздалось ржание разбегающихся лошадей. Рабы попадали на землю, истекая кровью.

– Бежим! – прошептал Йикмо.

Ротан рванулся к выходу, но стена за ним взорвалась. Мощный удар в спину швырнул его вперед. Наткнувшись на другую стену, Ротан осел на пол. Боль пронзила все его тело.

«Вставай!» – велел он себе, с трудом приподнимаясь на правом локте. Боль в левой руке мешала думать, но у Ротана не осталось ни капли силы, даже чтобы просто заглушить боль. Кто-то наклонился над ним.

«Йикмо,– мелькнуло у Ротана в голове.– Он остался мне помочь!»

Кто-то резко дернул его за левую руку. Волна невыносимой боли прошла по телу. Как в тумане Ротан увидел перед собой лицо. Ужас сковал его. Это был не Йикмо.

– Ты очень пожалеешь об этом, маг! – прошипел Карико, скривившись от бешенства.

Сила подняла Ротана и прижала его к стене. Карико обхватил его голову двумя руками.

«Он собирается прочитать мою память»,– в отчаянии подумал Ротан.

Он приготовился заблокировать сознание, но не почувствовал никакого чужеродного присутствия. Он уже решил, что ошибся, но тут в его голове прогремел голос:

– Чего ты боишься больше всего на свете?

Перед глазами Ротана мелькнуло лицо Сонеа. Он попытался прогнать образ, но Карико прочно ухватился за него.

– Ну-ка, кто это такая? Ага, ты учил ее магии. Ты любишь ее. Но ты потерял ее. Гильдия отослала ее... куда? В Сачаку! Так вот кто она такая! Ученица Аккарина! Такая шалунья, нарушила все законы Гильдии...

Ротан пытался ни о чем не думать, но Карико принялся дразнить его провоцирующими образами. Ротан увидел молодого Аккарина в лохмотьях, склонившегося перед сачаканцем с жестоким и властным лицом.

– Он был рабом! – торжествующе прошипел Карико. – Ваш гордый Высокий Лорд был жалким рабом моего брата.

Жалость и сочувствие пронзили сердце Ротана. Весь его гнев на «совратителя» Сонеа улетучился. Он почувствовал гордость за девушку. Она приняла трудное, но правильное решение. Он хотел бы сказать ей об этом, но уже никогда не скажет. Как хорошо, что она в безопасности, ведь Ичани ушли из Сачаки.

– В безопасности? У меня остались союзники на родине, – сказал Карико. – Они найдут ее. Я заставлю ее страдать. А ты... ты увидишь ее страдания, убийца рабов! Да, я оставлю тебя в живых. Ты слаб и разбит, ты не успеешь добраться до города и помочь твоей Гильдии.

Отпустив Ротана, Карико огляделся. Наклонившись, он подобрал с пола осколок стекла и провел им по щеке Ротана. Ротан ощутил резкую боль и теплая струйка побежала по лицу. Карико собрал кровь в подставленную ладонь.

Осколок стекла начал вращаться в воздухе, превращаясь в шарик. Опустив его на ладонь, Карико сомкнул пальцы.

Ощутив чужое присутствие, Ротан понял значение этого странного ритуала. Теперь его сознание связано с этим стеклом и тем, кто его касается.

Связь прервалась. Удерживавшая Ротана сила ослабла, и он тяжело осел на пол. Жестоко улыбнувшись, Карико отвернулся. Не веря своим глазам, Ротан смотрел, как сачаканец выходит на улицу.

Послышались голоса других Ичани. Поднявшись из последних сил, Ротан проковылял в глубь полуразрушенного дома, вышел через черный ход и без сознания упал на траву.

Поглядывая на Сонеа, Сири чувствовал себя на удивление спокойно.

Он ожидал, что при виде девушки в его душе вновь вспыхнут противоречивые чувства, но нет. Не было ни знакомого ему с детства возбужденного восхищения, ни острой тоски, так долго не отпускавшей его после поступления Сонеа в Гильдию. Он испытывал к ней братскую нежность и беспокоился за нее.