– И все? – Судя по голосу, Эрствиля ее рассказ нисколько не впечатлил. – Получается, есть тайный туннель, который соединяет дом мадам Аппелин с домом Максима Чилдерсина. Ну и что? Мы и без того знали, что они действуют заодно. И ради этого мы едва не расплавили твой мозг?

– Нет, ты не понял. Все дело в Утренней гостиной.

Ох, как же тебе объяснить…

Неверфелл дернула себя за волосы, в который раз удивляясь, что они черные, а не рыжие.

– Предположим, давным-давно жил под землей умный, могущественный человек, готовый на все ради семьи. Он согласился, что никому не дозволено покидать Каверну, – но он отличался от прочих власть имущих. Он всегда смотрел за пределы нашего мира. И он обнаружил, что есть одна вещь, которая поможет сделать его семью умнее, сильнее и лучше всех в Каверне. Но эта вещь существует только в надземном мире. В Каверне она запрещена. Тогда он начал искать способ тайно пронести ее сюда – и в конце концов нашел.

– Что же он принес? – озадаченно моргнул Эрствиль.

– Сам подумай, – проглотила смешок Неверфелл. – Что труднее всего добыть в Каверне? Что у нас под запретом?

Эрствиль задумался, потом вспомнил, где оставил свою улыбку.

– Порох! – торжествующе воскликнул он, но Неверфелл покачала головой.

– Солнечный свет. Он принес в Каверну солнечный свет. Я видела Неоткрытую пещеру. То есть видела ее такой, какой ее запомнили Картографы. Какой они ее почувствовали. Картографы считают, что у нее всего один конец, что она уходит в пустоту. Вот только Картографы безумно влюблены в Каверну и совсем не понимают, что творится вокруг нее. В этом-то и проблема. Я не думаю, что Неоткрытая пещера уходит в пустоту, Эрствиль. По-моему, она ведет на поверхность. И берет начало в Утренней гостиной Чилдерсинов. Светильники-ловушки не имеют никакого отношения к синему свету, который ее заливает. Думаю, это настоящий солнечный свет.

Вот почему мастер Чилдерсин заставляет своих домочадцев каждое утро завтракать в той гостиной. Он хочет, чтобы они напитались солнечным светом. По той же причине он заставляет их жить по времени верхнего мира вместо нормальных двадцатипятичасовых суток – ему нужно, чтобы они приходили в гостиную, когда на поверхности день, а не ночь.

И согласись, Чилдерсины отличаются от остальных жителей Каверны. Они выделяются даже на фоне других придворных. Они умнее, выше, и кожа у них сияет. Ты когда-нибудь видел выставленные в Палате диковин доспехи и одежду людей из верхнего мира? Я видела. Эти вещи как будто предназначены для двухметровых великанов. Посмотри на меня – я родилась на поверхности. И я выше своих сверстников. Как и юные Чилдерсины. Так что, возможно, солнце не сжигает кожу. Возможно, оно помогает людям расти и делает их сильнее.

– Значит, незаконно прорытый туннель в Трущобах – это и есть Неоткрытая пещера? И она ведет прямо вверх, чтобы впустить сюда солнце?

– Да. Мадам Аппелин помогала Максиму Чилдерсину осуществить его план – она придумала, как вывезти камни и скрыть следы. Хотя я до сих пор не понимаю, как сюда вписывается Трагический набор. И почему мне все еще кажется, что мы с ней связаны.

Закончив рыть туннель, они запечатали его при помощи стеклянной сферы в Утренней гостиной. Но прежде случилось еще кое-что. Во-первых, кто-то из летучемышиных Картографов почувствовал пещеру. Им даже удалось вычислить, где она пролегает. За что они и поплатились жизнью.

– А во-вторых?

– Во-вторых, в Каверну попал человек с поверхности. И этот человек – я.

Вскоре после возвращения в Рудники Неверфелл поняла: что-то не так. Слишком уж часто Эрствиль оглядывался по сторонам. Он явно беспокоился. Только тогда Неверфелл заметила, что они двигаются по улицам куда быстрее, чем должны были. Толпа больше не теснила их, а обтекала, словно вокруг них образовался непроницаемый пузырь, к которому все боялись прикоснуться. Если бы на Неверфелл до сих пор был костюм Картографа, ее бы это не удивило. Но она уже переоделась и прикрыла лицо маской, так что почти не выделялась на фоне остальных чернорабочих.

Когда Эрствиль потянулся к мальчишке-посыльному, тот скользнул по нему невидящим взглядом и прошел мимо.

– Что случилось? – шепотом спросила Неверфелл.

– Не знаю, – так же тихо ответил Эрствиль. – Видимо, с нами что-то не так. И всем вокруг об этом известно.

Судя по голосу, для Эрствиля стало полной неожиданностью то, с какой легкостью отверг его привычный мир.

– Давай я отведу тебя в ясли, а потом разведаю, что происходит, – сказал он.

Неверфелл вздохнула с облегчением, когда впереди показалась знакомая дверь. Она вбежала в ясли, но только чтобы в растерянности замереть на пороге.

В комнате камню негде было упасть. Между кроватками, из которых, как горошинки из стручка, таращились малыши, стояли чернорабочие. Они выстроились вдоль стен, сидели на каменных выступах, а некоторые даже забрались на столы. Землекопы с грубыми мозолистыми руками, крутильщики водоподъемных колес, подъемщики с натруженными спинами – сотни лиц, серых от каменной пыли и до того неподвижных, что Неверфелл в первый миг показалось, будто на нее смотрит толпа статуй.

Сзади что-то щелкнуло, Неверфелл оглянулась и увидела, что матрона заперла дверь изнутри. А потом подошла и сорвала с нее маску. Неверфелл застыла, но даже не попыталась прикрыться. Слишком поздно – они знают.

Неверфелл слегка радовало только то, что почти все тяжелые немигающие взгляды были направлены не на нее, а на Эрствиля, стоявшего рядом.

– И долго ты собирался ее прятать? – спросил один из рабочих, стоявших за тележкой с молоком.

Неверфелл посмотрела на них, но так и не поняла, кто именно это сказал. Ни один из чернорабочих не держался как предводитель. И молчаливая толпа ни на кого не поглядывала в ожидании приказов. Создавалось впечатление, что они наобум выбрали человека, который будет говорить за всех.

– Я только… – начал Эрствиль, но запнулся и беспомощно заозирался по сторонам. Отступать было некуда.

– Она чужачка. – На этот раз заговорила женщина с усталым лицом и пепельно-серыми волосами. – Та, которую все ищут. Когда ее в прошлый раз занесло в наши края, Следствие перевернуло вверх дном половину Рудников. И теперь ты снова ее сюда притащил.

– Послушайте! – воскликнул Эрствиль, цепляясь за остатки храбрости. – Мы должны ее спрятать. Она знает о смерти великого дворецкого и…

Его слова потонули в неодобрительном ропоте, который больше напоминал грохот далеких барабанов, чем звук человеческих голосов.

– О смерти великого дворецкого? – спросил мужчина со сломанным носом. – Все еще хуже, чем мы думали. Эта девочка представляет для нас опасность. Мы должны передать ее Следствию или Совету.

– Нет! – хором закричали Неверфелл и Эрствиль.