Мертвец не ответил. Он лежал здесь, под землей, много месяцев, вольготно устроившись на подушке из подсыхающего песка. Он будто ждал чего-то – и теперь дождался. Своды пещеры, страшно низкие, легли Развияру на плечи, и пришел забытый страх – страх оказаться запертым в толще земли, без воздуха и света. Волосы встали дыбом.

– Мне не нужно твоего, – повторил Развияр и попятился.

Совсем рядом шумела река. Потрескивали камни – может быть, через несколько мгновений следовало ждать нового обвала. Развияра бросило в пот при мысли, что он может навсегда остаться под землей вместе с мертвецом, чье присутствие ощущалось, как холодные руки, сомкнувшиеся на шее.

– Развияр! – громко позвала Яска снаружи. Ее голос разбил наваждение. – Что там?

– Мне не нужно твоего! – в третий раз повторил Развияр. – Оставайся мертвым!

И выбрался из пещеры под небо.

* * *

Вернулась подмога из лагеря Дол-Шерта: сам бывший моряк, а с ним трое его людей с веревками и шестами. Головорезы не испытывали трепета перед мертвым магом, но Дол-Шерт знал больше, чем они, и долго молчал, когда Развияр рассказал о своей находке.

– Не надо его трогать, – заключил Развияр.

Дол-Шерт выругался.

– Время идет, секретчик. Когда мы войдем в замок?

– Завтра, – сказал Развияр.

Дол-Шерт долго его разглядывал. Ухмыльнулся:

– Ты очень уверен в себе, гекса. Если ты обманешь – я сварю тебя в котле. Мне уже приходилось такое проделывать.

– Не сомневаюсь, – сказал Развияр. – Не сомневаюсь, что приходилось.

Оползень прекратился. Река освоилась с новой линией берега, и вода пенилась вокруг камней, с виду суетливая и бессильная. На самом деле – Развияр знал – камни уже попали во власть постоянной, неутомимой, безжалостной силы, которая, слизывая в год по песчинке, прогрызает ходы в толще камня, закругляет острые углы, прячет явное и обнажает спрятанное. Вода похожа на время, подумал Развияр и улыбнулся: там, под землей, он пережил такое потрясение, что теперь его мысли были бесформенными и отвлеченными.

Он не соображал, сколько прошло времени. Люди Дол-Шерта проложили временную дорогу через провал, но вниз, в пещеру, не спускались. Яска какое-то время сидела рядом, потом исчезла. Он заметил это не сразу.

– Яска?

Двое головорезов, приставленных шпионить, поглядели на него с подозрением.

– Где девчонка?! – спросил он вне себя. – Куда вы смотрите, слепые прилипалы, глаза на заду?!

В этот момент Яска вылезла из пещеры на дне провала, остановилась и прищурилась от яркого дневного света.

Он на миг оцепенел. Потом спрыгнул вниз, почувствовал, как дрогнул камень под ногами. Снова затрещала земля; Развияр схватил Яску за плечи, готовый убить ее:

– Ты что?! Ты…

– Погоди, – она была очень бледная, нижняя губа прокушена до крови. – Помоги мне… выбраться.

С помощью головорезов он поднял ее наверх и выбрался сам. Шумела река, нежно подтачивая берег, вгрызаясь в скалу. Яска часто моргала, ежилась, прижимала к груди крепко сжатые кулаки.

– Зачем ты туда пошла? Зачем?!

– Идем, – чуть отдышавшись, она потащила его обратно вдоль берега. Головорезы отстали.

– Яска? – теперь, когда паника и ярость схлынули, Развияр ощутил новое нарастающее беспокойство. – Послушай… что?

Она кивнула – птичьим движением, будто клюнула. Разжала левую руку. Посмотрела на красную ладонь со следами впившихся ногтей. Левой ладонью разжала правую – с видимым усилием. Невыносимо сверкнул под небом бирюзовый камень.

Развияр зашатался.

– Он мне отдал, – прошептала Яска. – Я клянусь. Он мне отдал сам.

– Он мертвый.

– Да. Он страшно сильный, и мертвый…

Яска вдруг обняла его левой рукой. Крепко прижалась. Отпустила. Заговорила быстро, лихорадочно, глотая слова:

– Я только раз видела мага. Племянника не считаю, он совсем малыш. Только раз, того старика, что прилетел на крыламе за мальчиком, а я его оглушила… А теперь – я видела настоящего мага, Развияр. Мертвого… первый раз в жизни. Я поняла, что это.

Она снова разжала кулак. Перстень Утра-Без-Промаха лежал на ее ладони.

– Ты знаешь, кто он такой? – тихо спросил Развияр.

– Да. Предатель, убийца, палач своего народа. Страшный человек… то есть зверуин. Понимаешь, мне помогло, что он зверуин, я представила себе Лукса, мне стало не так страшно… Я просто вошла и смотрела на него, мне было жутко оттого, что я понимала, что он такое. И вдруг его рука – правая – рассыпалась совсем… В пыль… И перстень покатился. И вот, пока он катился по камню, я совсем поняла, ясно, как небо, что он мне отдает. Он знал, что я… маг, понимаешь.

Развияр резко оглянулся. Головорезы были совсем рядом, но шумела река, заглушая слова.

– Никто не должен знать, – проговорил он, чувствуя, как трескается высохшая кожа на губах.

Они остановились возле того самого места, где сидели еще час назад, глядя на горы и на реку. Здесь, в этом самом месте, Развияр когда-то отпустил Лукса, вместо того чтобы исполнить приказ властелина и убить пленного. Развияр был потрясен встречей с Утром-Без-Промаха, но то, что случилось с Яской, разбило его в лепешку.

– Никто не должен, – шепотом повторил он. – Давай его спрячем, это кольцо.

– Я его надену.

– Яска…

– Я надену и замотаю палец тряпкой. Никто не увидит.

– Яска, это его кольцо…

– У любого мага должен быть перстень. Ты говорил, – она посмотрела на свою левую руку с надетым на палец деревянным кольцом. – И еще – у любого мага должен быть учитель. Будем считать, что Утро – мой учитель. Он сам так захотел.

И, прежде чем Развияр успел удержать ее, она надела кольцо с бирюзовым камнем на указательный палец правой руки.

* * *

К вечеру прибыл гонец: караван с рабами остановился на ночь в Кипучке. Люди измучились быстрым переходом, караванщик испугался, как бы товар не пришел в негодность, и позволил рабам отдохнуть на берегу теплого озера.

– Ты сказал «завтра», секретчик, – напомнил Дол-Шерт.

– Сказал, – согласился Развияр. – Отойди и дай мне подумать.

Бывший моряк сдержался. Вероятно, представил, как будет варить Развияра в котле. Сверкнул глазами и отошел.

– Ты ничего не чувствуешь? – в пятый раз спросил Лукс у Яски. Та сидела, баюкая руку с перетянутым тряпкой пальцем. Палец был невредим – повязка скрывала перстень Утра-Без-Промаха.

– Ничего, – отозвалась она отрешенно. – Кроме того, что перстень мне впору… Я думала, что-то новое откроется, – призналась она с неожиданной обидой.