Дверь негромко хлопнула, по полу прошлепали босые ступни. Я быстренько приняла сидячую позу и скромненько прикрылась одеялом. В дверном проеме нарисовалась высокая мужская фигура, ниже пояса благопристойно обернутая белым полотенцем. В другой ситуации я, конечно же, залюбовалась бы этим смуглым торсом с рельефной мускулатурой, тонкой талией и литыми плечами. К тому же Конрад оказался выбрит налысо, что шло ему необычайно, подчеркивая высоту умного лба и аристократическую форму черепа. Готова спорить на что угодно, в жилах этого ублюдка течет благородная кровь. Карие глаза лучились счастьем, губы изогнулись в приветливой улыбке. Мужчина картинно оперся на косяк и приосанился, явно наслаждаясь произведенным впечатлением.

– Маленькая моя… – нежно начал он.

Но в этот самый момент я отвлеклась от разглядывания умело выставленного напоказ тела и заметила серебряный крест, висящий на груди Конрада. Я присмотрелась повнимательнее и возмущенно взвыла:

– Ах ты, сволочь! Ты не только насильник, но еще и вор! Отдай немедленно…

– Э-э-э? – недоуменно выдал мужчина, растерянно разводя руками. – Что отдать-то, сладкая моя?

– Мой крест! – еще пуще завопила я, мгновенно забывая про свою наготу и выпрыгивая из кровати. – Крест! – я вцепилась в распятие и сильно дернула. Конечно же, мы не удержались на ногах, потеряли равновесие и упали. Вернее, упала я, спиной вперед обратно на диван, а Конрад удачно обрушился сверху, припечатывая к мятым простыням мое голое, откровенно распластанное тело.

– М-м-м, – восхищенно мурлыкнул он, пытаясь, не меняя выигрышной позы, стянуть мешающее ему полотенце, – вот это темперамент! Недаром я всегда считал, что рыжеволосые женщины самые страстные! Подожди, солнышко, сейчас все будет в шоколаде… – он непонятно закопошился. В мое бедро уперлось что-то большое и твердое. Я возмущенно замолотила кулаками по его плечам, но ясно дело – будучи не в силах столкнуть с себя этакую тяжеленную тушу, разочарованно оскалила зубы и укусила насильника за нижнюю губу. Конрад заорал и отдернулся, с грохотом сваливаясь на пол.

– Да ты что, обалдела? – неразборчиво спросил он, держась за травмированную губу. – Если хочешь есть, то так и скажи. Я тебе завтрак приготовлю, зачем же от меня-то куски откусывать? – в его карих глазах не было злости, лишь ирония и обожание.

Я свесилась с дивана и снова ухватилась за удерживающее распятие цепочку.

– Отдай мою вещь, я вынесла ее из подземной гробницы. И вообще, таким бесчестным тварям, как ты, священные раритеты не идут!

Конрад недогадливо хлопнул пушистыми ресницами.

– Но это мой личный крест, мне его брат Бонавентура подарил!

– Бона… – подавилась знакомым именем я. – Так ведь это один из троих монахов-госпитальеров!

– А ты-то их откуда знаешь? – в свою очередь изумился Конрад.

– Не твое дело, плешивый! – злобно отбрила я. – Перед тем как пойти на карнавал, я надела под футболку крест, причем именно этот самый. Он висел вот здесь! – я указала пальцем на свою обнаженную грудь, впрочем, сейчас совершенно не заморачиваясь по поводу собственной наготы.

– Крест… – нахмурил брови мужчина, видимо, что-то вспоминая. – Вот черт! – он метнулся к тумбочке и через секунду подал мне вторую серебряную реликвию, ничем не отличавшуюся от первой. Мы ошарашенно уставились друг на друга…

Два голых человека сидели на диване (полотенце Конрада спало само) и рассматривали два совершенно идентичных серебряных распятия.

– На твоем отчеканено: «Великий приор Джулио Винченце», – прочитал Конрад. – А на моем: «Великий архиепископ Збышек Мошковецкий, милостью Божьей экзорцист и воин Господень!»

Я громко икнула от неожиданности.

– А ну, рассказывай, что знаешь! – строго приказал мужчина, правильно истолковав мои выпученные от удивления глаза.

И я послушно принялась рассказывать…

– Невероятно! – эмоционально отреагировал Конрад, не пропустивший ни слова. В ходе моего запутанного повествования он благоразумно поддерживал челюсть рукой, справедливо и не без основания опасаясь, что она может отпасть. – Просто невероятно! Мда-а-а… Значит, ты и есть тот небесный воин, в поисках которого я минувшей ночью пришел на площадь Сан-Марко, – и он коротко изложил свою историю.

Я задумчиво прикусила губу.

– Но я-то думал, что второй эрайя непременно окажется здоровенным мужиком вроде меня! – немного виновато закончил вервольф.

– Индюк тоже думал! – язвительно процедила я. – Или, точнее говоря, прошлой ночью ты, может, и думал, но явно не головой…

Конрад слегка покраснел.

– Маленькая, ну не сердись, – принялся успокаивать меня он. – Никакой беды в этом нет. Я свободен, я тебя люблю и готов жениться хоть сегодня!

Я злобно завизжала и шарахнула непутевого женишка крестом прямо в лоб.

Конрад крякнул, помотал головой и на всякий случай отодвинулся от меня на дальний край дивана.

– Если захочешь бить тарелки, то они – на кухне! – любезно предложил он, прикладывая к наливающейся на лбу шишке прохладную плоскость своего креста. – Но умоляю, пощади мою голову, она нам еще пригодится!

– Зачем пригодится? – с издевкой прошипела я. – Такую башку, как твоя, можно смело называть никчемной конечностью!

Конрад обиженно скривился.

– Плевать мне на твою любовь! – продолжала истерично орать я, особо даже и не вдумываясь в смысл произносимых несправедливых слов. – Ты лишил меня невинности, а ее можно отдавать лишь ангелу-хранителю! У меня что, теперь завелся оборотень-хранитель? Да это же нонсенс, курам на смех! Ты вверг меня в грех, оставил без Господней защиты и благосклонности. Да меня теперь любой стригой убить способен…

– Не убьет! – горячо запротестовал вервольф. – Я не позволю!

– Тоже мне, защитничек нашелся! – пренебрежительно фыркнула я. – А то, что все произошло без моего согласия, тебя не беспокоит? Тебя совесть не мучает?

– Ну, со своей совестью я как-нибудь договорюсь! – небрежно отмахнулся Конрад. – Она у меня гибкая.

– Да уж, она у тебя настолько чистая и прозрачная, что ее практически не видно! – я продолжала изощряться в подколах.

– Ты же меня совсем не знаешь! – защищался вервольф.

– Это я-то не знаю? Между прочим, я тебя сразу раскусила, ты – негодяй и сволочь! – брезгливо заклеймила я. – Ты, поди, уже с не одной сотней женщин переспал и немало народу загубил?

– И что? – побледнел Майер. – А ты прибавь к ним еще графа Деверо, который хотел тебя убить.

– А я и не просила меня спасать! – запальчиво выкрикнула я. – Кстати, такой напарник, как ты, мне совсем не нужен, без тебя обойдусь, убирайся…

– Любимая, опомнись! – воззвал к моему благоразумию вервольф. – Мы ведь теперь на всю оставшуюся жизнь связаны. Думается мне, нас с тобой сам Господь друг для друга предназначил!